— Да, — сказал Конн.
Люси вздрогнула.
— Все они?
— Да. Твой брат — селки. Как и Maргред.
Она напряглась, не желая принимать услышанное. Нутро подсказывало ей: — Я не верю тебе. Калеб…
— Не Калеб. Дилан.
Ей было холодно. Голая. Замерзающая.
— Это невозможно.
— Ой, ли? Где, ты думаешь, он был все эти годы? — безжалостный голос Конна резонировал в ней, подобно морю. — Откуда взялась Маргред?
Мозг Люси лихорадочно работал. Язык перестал ее слушаться.
— Она… Она подверглась нападению. На пляже. Калеб нашел ее.
На пляже. Без одежды, без памяти, без малейшего понятия о том, как начать жить дальше, без семьи, заявившей бы о ее исчезновении.
Ноги Люси подогнулись, как ватные. Она опустилась назад, в кресло. О, Боже мой.
— Почему они ничего не сказали? Почему они не сказали мне?
Тишина.
— Я думаю, — наконец сказал Конн, — так они хотели защитить тебя.
— Защитить от чего? От тебя? — ее гнев снова вспыхнул.
— От твоей судьбы.
Ее сердце бешено стучало.
— Я не думаю, что оказаться в море в одном нижнем белье и рядом с тобой, — это моя судьба.
Как глупо. Она замолчала. Ей не стоило напоминать ему, насколько она была нагой и уязвимой.
Отлично. Как будто он не знал. Как будто он не мог этого видеть.
— Я не причиню тебе зла, — сказал он почти нежно.
Она вскинула подбородок, сопротивляясь потребности скрестить руки на груди.
— Скажи это моим братьям. Они придут за мной.
Они ведь придут?
Хорошо, допустим, они не были одной большой счастливой семьей. Возможно, у них были секреты. Возможно, они даже лгали. Но Калеб искал бы ее. Она могла рассчитывать на Калеба. Даже когда она была четырнадцатилетней беглянкой, выворачивающей свои внутренности у киоска на бензоколонке в неукротимой рвоте, брат ее разыскал.
— Они тебя не найдут, — сказал Конн.
Его уверенность потрясла Люси. Ей было холодно. Так холодно. Мех ласкал ее лодыжки.
— Калеб будет. Он — полицейский.
— Он даже не знает, что ты пропала. Я оставил клэйдхэг вместо тебя.
Люси начала порядком уставать от того, что глаза все время округляются от изумления, и приходится постоянно спрашивать: «Что?». Поэтому она промолчала.
— Клэйдхэг — это копия, — объяснил Конн, словно она спросила. — Живое изображение оригинала, созданное волшебством.
— Ты сделал мою копию?
Он кивнул.
Она шумно вдохнула.
— Ты думаешь, моя семья не заметит, что я была заменена на какую-то человекоподобную оболочку?
Он пожал плечами.
— Люди видят то, что ожидают увидеть. Что они хотят видеть.
Люси вздрогнула. Поскольку, конечно, он был прав.
Именно так она жила. Именно так она выжила. Вписываясь. Гармонируя. Убедившись, что когда люди смотрели на нее — ее товарищи-учителя, ее соседи, все вокруг — они видели тихую Люси Хантер с примерным поведением, которая заботилась о своем отце и была добра с детьми.
Ребенок без странностей. Ребенок не алкоголика. Не суперурод.
Она посмотрела на шкуру у своих ног. Хотя, если Конн был прав в отношении остального, «урод» будет уместно.
— Так что по поводу Дилана? И Мэгги? Ты заявил, что они не люди. Не должны ли они тогда быть в состоянии понять, гм…
— У них нет никаких причин подозревать, что ты пропала. И клэйдхэг очень быстро научится быть той, кого они хотят видеть.
— Это не одно и то же.
— Но так и есть. Ты тоже притворяешься, — его глаза кололи как отполированная сталь. Его наблюдательность разбивала ей сердце. — Или ты станешь отрицать, что твоя семья, глядя на тебя, видит только то, что хочет видеть?
— Моя семья любит меня, — сказала Люси голосом, дрожащим от гнева. Она надеялась, что это был гнев.
— Они не знают тебя.
— Ты тоже. Ты ничего обо мне не знаешь.
— Ты — дочь Атаргатис.
— Мою мать звали Эллис. Эллис Хантер.
— Твоя мать была морской ведьмой, Атаргатис.
Люси упрямо стиснула зубы.
— Докажи это.
Его холодный взгляд смягчился, приобрел выражение, которое можно было бы назвать сочувствием.
— Я не должен ничего доказывать. Тебя окружают доказательства. Они внутри тебя.
Мех слегка коснулся ее ног, искушая зарыться пальцами в его тепло. Она притянула ноги обратно под стул.
— Ты имеешь ввиду свою кожу.
— Я имею ввиду твою силу. Раскрой глаза. Посмотри вокруг себя. Твой дар обратился против меня, защищая тебя.
— Слишком поздно, — пробормотала она. — Если бы у меня действительно было волшебное силовое поле, оно должно было появиться тогда в саду, когда ты повалил меня на землю.