— Ээ, — Йестин покраснел. — В основном, ради секса.
— О, — сглотнула Люси.
Конечно. Ее собственная мать… И Мэгги…
Длинное, низкое завывание эхом отразилось от скал и затем еще и еще в жутком хоре, от которого по ее спине пошла мелкая дрожь.
Мэдэдх пригнулся, прижимая уши, ощетинивая холку.
Люси задрожала.
— Что это было?
— Волки.
Она остановилась как вкопанная.
«Волки?»
На лице Йестина блеснула еще одна ухмылка, его смущение было забыто.
— Они безвредны.
— Безвредны, — недоверчиво повторила Люси.
— Айе. Если Вы не глупая овца.
Он явно дразнил ее. Люси это совсем не задело. Она посмотрела на Мэдэдха, дрожа, как натянутая в луке стрела, а затем перевела взгляд на тропинку впереди, вьющуюся между скал.
— Значит, я — овца, — сказала она. — Давай вернемся.
— Беее, — проблеял Йестин.
Люси показала ему язык. Они повернулись, чтобы начать спуск.
И неподвижно застыли, так как громадный серый волк выскользнул из тени скал и преградил им путь.
Мэдэдх заскулил.
Йестин побледнел.
— Дерьмо.
Страх запустил свои когти прямо в горло Люси.
— Ты сказал, что волки безвредны.
— Они, — Йестин осторожно нагнулся, не сводя глаз с волка, и вынул из ножен под коленом черный клинок, как у Конна.
— Они не волки. Уже нет.
О, Боже.
— Кто … — Люси пыталась справиться с пересохшим ртом.
— Демоны.
Паника взорвалась в ее голове, ослепляющая, яркая. Она заморгала, проясняя зрение, и увидела, как еще больше фигур подкрадывалось, окружая их с обеих сторон, держась вблизи скал. Люси сжала кулаки.
— Встаньте за мной, — скомандовал Йестин, его юный голос звенел от напряжения. — Не бегите. Они нападают сзади.
Люси запнулась, повинуясь его приказу. Под ее ногами лежали камни. Она наклонилась, схватив по одному в каждую руку, и посмотрела на тропу перед собой
Волк, преградивший Йестину путь, лязгал зубами и рычал. Угрожая. Испытывая. Люси практически повернулась.
И чуть не упустила двух его сородичей, когда они показались, бесшумно вплывая на тропу, словно дым.
Колени дрожали. Руки тряслись. Мэдэдх издавал низкое рычание.
— Уходите! Я приказываю вам! — выкрикнул Йестин.
Волки, стоящие напротив Люси, обнажили клыки, словно смеясь. Мэдэдх ощетинился и задрожал.
— Конн, — прошептала Люси.
Сожаление огромной дырой зияло в ее сердце. Ладони были скользкими от пота. Она сильнее сжала камни. Люси не хотела покидать его. Не так, когда между ними осталось столько невысказанных слов и нерешенных вопросов.
Тень перед ней прыгнула. Она закричала. Люси пережила сумбурное мгновение из жара, клыков и глаз прежде, чем Мэдэдх ринулся навстречу нападавшему. Их тела столкнулись с такой силой, что покатились по земле, лязгая челюстями, царапаясь когтями.
Она слышала, как Йестин что-то проворчал, почувствовала, как он колеблется в нерешительности позади нее, поглощенный очередной атакой. Все вокруг было наполнено шумом борьбы, ужасом и хаосом. Люси бросила камень и промахнулась. Бросила другой, и он отскочил, ударив волка в бок и не причинив вреда. Окружающие их звери, смыкали кольцо. Позади нее Йестин сделал резкий выпад и нанес удар. Что-то теплое брызнуло на ногу Люси.
Она посмотрела вниз. Это была кровь.
Мэдэдх взвизгнул.
И Люси сорвалась.
Гнев затопил ее нутро, наполнил грудь, хлынул по дрожащим ногам, возвращая им твердость. Она чувствовала, как это клубилось, извивалось и поднималось внутри нее: вездесущие, коварные волны ярости, рокочущие в ее теле, в мозгу, слишком многочисленные, чтобы их контролировать, слишком огромные, чтобы их сдержать. Боль пронзила ее мозг так, что искры из глаз посыпались. Вскинув пустые руки, она закричала: — Хватит!
Слово вылетело из нее, словно молния, и ударило в рычащий, извивающийся узел сцепившихся Мэдэдха и волка. Она услышала крик боли или изумления от Йестина, чувствуя запах паленой плоти и горящей шерсти, в ужасе наблюдая, как оба животных дернулись и рухнули на землю.
О, Боже. О, Боже. Руки безвольно упали. Дыхание было рваным. Что она наделала?
Гончая поднялась на все четыре лапы, пошатываясь и истекая кровью. Волк остался неподвижно лежать на земле.
Йестин резко вдохнул позади нее.
Она повернулась.
Мальчик пошатывался над осевшей тушей первого волка. Под копной рыжевато-коричневых волос его лицо отсвечивало нездоровой белизной. Кровь вытекала из рваной раны на руке, в которой бесполезно болтался нож.
Пока она смотрела, он слабо ухмыльнулся и перехватил окровавленное лезвие другой рукой.