- Неужели твоя мама не понимает, что все самые таинственные и опасные дела совершаются после захода солнца? - спросила Катя.
- Мама отлично это понимает, - ответила Лида, - потому она и хочет, чтобы после захода солнца я сидела дома.
Так подошли они к катеру и увидели Макара Макарыча. Он глядел на них прищурясь.
- Здравствуйте, - сказала Катя.
- Здравствуйте, - ответил Макар Макарыч. - И не кричите так громко. Здесь нельзя кричать.
- Извините, пожалуйста, - тихо сказала Катя, стараясь говорить как можно вежливее. - Нам нужно видеть лейтенанта Королькова.
- Лейтенанта Королькова видеть нельзя.
- Нельзя? - удивилась Катя.
- Нельзя.
- Почему нельзя?
- Потому что он спит, - сказал Макар Макарыч.
Лида дернула Катю за руку - она считала, что нужно уйти. Но Катя уходить не собиралась.
- Мы пришли к нему по очень важному делу, - сказала Катя. - Придется его разбудить.
- Разбудить? - Макар Макарыч засмеялся. - Как же вы собираетесь его разбудить?
- А мы попросим вас, - сказала Катя.
- Ого! - удивился Макар Макарыч. - Ну нет. Меня просить не советую. Я старый краб, меня море просолило. Я такой соленый, что укуси меня - сразу выплюнешь. И нет у меня ни дома, ни родных, ни жены, ни детей. Мой дом - катер «Морской охотник», а мои родные - те, кто плавает на нем. И когда лейтенант Корольков с катера «Морской охотник» спит после пяти бессонных ночей, я не стану его будить.
- Пойдем, Катя! Пойдем! - прошептала Лида. - Видишь, ничего не выйдет.
- Молчи! - сказала ей Катя.
И спокойно проговорила, обращаясь к Макару Макарычу:
- Хорошо, мы подождем, когда он проснется. Скоро он проснется?
- Может быть, и скоро, - ответил Макар Макарыч, - но вы все равно его не увидите;
- Почему?
- Потому что когда он проснется, мы сразу уйдем в море.
- А когда вы вернетесь?
- Мы, может быть, сюда совсем не вернемся. Мы, может быть, зайдем в другой порт.
От него ничего нельзя было добиться. Он не то шутил с ними, не то дразнил их. И Лида опять начала:
- Видишь, Катя, я говорила тебе…
- Молчи! - перебила ее Катя. - Этот добрый моряк сейчас пойдет и разбудит его.
Макар Макарыч, услышав, что его назвали «добрым моряком», удивился.
- Добрый? Ого! - сказал он. - А почем вы знаете, что я добрый?
- Вы очень добрый, - убежденно проговорила Катя. - Я слышала, как вы разговаривали с той девочкой, вон там, на горе.
Макар Макарыч удивился еще больше.
- С какой девочкой? - спросил он. - С Маней?
- Да, ее зовут Маней. С той, у которой пропал отец.
- Ты знаешь ее? - спросил Макар Макарыч встревоженно. - С ней что-нибудь случилось?
- Нет, с ней ничего не случилось, - сказала Катя. - Просто я хочу помочь найти ее отца.
Тут Макар Макарыч от изумления даже качнулся на своей деревянной тумбе.
- Ого! - сказал он. - И ты можешь помочь найти нашего капитан-лейтенанта?
- Я сама пока не знаю, могу или не могу, - ответила Катя. - Но прежде всего я должна передать лейтенанту Королькову те слова, которые просил передать раненый матрос.
- Какой раненый матрос?
- Который упал во дворе у Марьи Васильевны, Лидиной мамы.
- Наш Казаченко?
И Макар Макарыч вскочил с тумбы.
- Да, да, его фамилия Казаченко! - воскликнула Лида. - Мама нашла у него в кармане документ, и там написано: «Владимир Семенович Казаченко».
- Казаченко просил что-то передать лейтенанту Королькову?
- Да, просил, - сказала Катя.
- Наверно, что-нибудь о нашем капитан-лейтенанте! - воскликнул Макар Макарыч в сильнейшем волнении. - Что же он просил передать?
- Ну нет, этого я вам не скажу, - ответила Катя, прямо глядя ему в глаза. - Это тайна. Он говорил: «Передайте Королькову», и я передам только Королькову.
Макар Макарыч, видимо, растерялся. Он сначала, казалось, собирался рассердиться на Катю. Но передумал.
- Придется разбудить, - сказал он и одним прыжком перескочил на палубу катера.
Он нырнул в люк, и оттуда, из люка, донесся до девочек его голос: «Товарищ лейтенант, разрешите доложить…»
Солнце зашло, но закат пылал, как огромный костер. Все было багрово кругом - и небо, и море, и берег, и горы. Стекла круглых окошечек катера сияли, словно раскаленные угли. Лида заглянула Кате в лицо. Катины глаза, отражавшие закат, блестели торжеством.
- Сейчас я скажу Королькову, - прошептала она, - и он сразу все поймет. Я только рот открою, и ему уже все будет ясно. На войне всегда так. Секретное донесение. Для тебя это бессмысленные слова, а для него - точное указание.