- Тебя навещал кто-нибудь из деревни?
- Навещал? Нет, никто не навещал. Они думают, что я давно уже в городе. Я им сказала, что только переночую на острове и пойду в город.
- Кто ж тебя кормил?
- Никто.
- Ты сама себе готовила?
- Нет.
- Степа, она много дней ничего не ела! - воскликнул Коля.
Степочка побежал к печке и крикнул:
- Картошка готова!
- Мне совсем не хотелось есть и сейчас не хочется, - сказала девочка. - Я лежала и ничего не помню, словно спала, мне только было то очень холодно, то очень жарко. Когда я открывала глаза, я видела свое окошко и ту длинную висящую ветку березы. Вон она качается, там, за окошком. Я столько раз смотрела на эту ветку - и когда была совсем маленькая и когда уже ходила в школу… Очнусь, открою глаза, увижу окошко и ветку - и радуюсь. Ночью сквозь листья видны звезды, и кажется, будто они растут на ветке, как яблоки. Потом опять все пропадет. Открою глаза, увижу: уже день, и ветка вся тонет в солнечном свете, дрожит и сияет каждым листочком. И вспоминаю, что я опять на родной стороне… Сколько прошла я дорог, и полей, и мостов!.. И вот снова я дома, и все кончилось, и я пойду в город, и там нет больше немцев, а только свои… Я смотрела на ветку и пела…
Коля не совсем ясно понимал то, что она говорила, и стал опасаться, уж не бредит ли она. Быть может, действительно, разум ее затуманился, потому что слова ее стали сбивчивы и говорила она так, словно разговаривала сама с собой. Степочка выплеснул из котелка кипяток, принес котелок в чулан, поставил на пол и стал вынимать горячие, сразу обсохшие картофелины. Они обжигали ему пальцы, и он дул на них и подбрасывал их на ладонях, обчищая. Он забыл о том, что сам очень голоден, и прежде всего хотел накормить девочку.
Он пальцами тыкал ей картошку прямо в губы. Но она как будто не понимала, чего от нее хотят, и, не разжимая губ, отворачивалась.
- Садись, садись! - уговаривал ее Степочка. - Ешь! Ты, может быть, не любишь без соли? Коля, посади ее.
Коля взял ее за узенькие плечи и приподнял, но она сразу опять упала, раскинув по подушке черные волосы. Они оба отступили от сундука, растерянные, смущенные своим неуменьем ей помочь.
Однако глаза ее вдруг стали яснее, и она, видимо, поняла, чего от нее хотят.
- Кушайте сами, - сказала она. - Пожалуйста, кушайте. А я полежу.
Она вытянулась, затихла, веки ее закрылись, и нельзя было разобрать, спит ли она или смотрит из-под длинных ресниц в окошко. Степочка и Коля ели, обжигаясь, горячую картошку, которая казалась им необыкновенно вкусной. Они ели молча, потому что были очень голодны.
- Так ее оставить нельзя, - сказал Коля, когда котелок почти опустел. - Не может она лежать тут совсем одна.
Степочка кивнул. Дожевав и проглотив, он сказал:
- Мы побудем здесь с ней, пока она не поправится. Потом мы возьмем ее с собой и поплывем вместе.
- Куда?
- Как куда? На Черное море.
Но Коле этот план не понравился.
- Как же мы поплывем, если наш челнок пропал? - спросил он.
- Тю! - сказал Степочка. - Здесь на берегу возле каждой деревни сколько угодно лодок.
- Нет! - возразил Коля твердо. - Неужели ты не понимаешь, что ей нужен доктор?
Мысль о докторе не приходила Степочке в голову. Он заколебался.
- Где же ты возьмешь доктора?
- Я привезу его из города, - сказал Коля. - Ты останешься с ней, а я переплыву протоку, пройду в деревню, расскажу обо всем и пришлю сюда кого-нибудь из ее знакомых. А потом я отправлюсь в город и вернусь сюда с доктором. Я все расскажу Виталию Макарычу, и он поможет мне найти доктора, который поедет со мной.
Он был так захвачен этим внезапно пришедшим ему в голову планом, говорил так уверенно, что Степочка - первый раз в жизни - не только не попытался им командовать, но подчинился ему.
Он послушно старался запомнить наставления, которые давал ему Коля перед уходом.
- Я разденусь, намотаю всю одежду на голову и поплыву, - говорил Коля. - А ты свари еще картошки и заставь ее поесть, если она очнется. И воды притащи - пускай всегда будет свежая вода. Это очень важно. И не отходи от нее ни на шаг, слышишь?.. Здесь в чулане темно и тесно, хорошо бы перенести ее в ту комнату…
- Меня не надо переносить в ту комнату, - вдруг сказала девочка. - Там его комната.
Коля вздрогнул и повернулся к ней.
- Его комната? - переспросил он. - Кого?
- Лоцмана.
- Ты жила здесь с лоцманом?
- Да.
- Он здесь? Он может вернуться?
- Нет. Он не вернется.
- А кто он? Твой папа?