Корольков, еле видный во мраке, стоял возле орудия и смотрел на берег. Моряк-великан стоял рядом с ним. Макар Макарыч подвел к нему Катю. Кок тоже подошел и остановился немного поодаль.
ТРУДНОЕ ПОРУЧЕНИЕ
Пока Катя спала, лейтенант Корольков думал.
Свои прежние смутные догадки он соединил с тем, что ему рассказала Катя, и все, что произошло с капитан-лейтенантом, прояснилось в его уме, как проясняется переводная картинка, когда ее трешь пальцем.
Капитан-лейтенант после десанта не вернулся на катер, а попал в пещеру. Как он попал в пещеру, пока неизвестно. Он попал в пещеру вместе с матросом Казаченко. Оттуда, с вышины, он видел море. Он видел, как его катер зря дежурит у Песчаной Косы, и сердце у него болело от обиды. Он видел немецкую подводную лодку. Она пряталась в бухте.
Корольков знал эту бухту. Это небольшая глубокая бухта, окруженная высокими скалами. Вход в нее так узок и так загроможден камнями, что никому и в голову не приходило, что там может прятаться подводная лодка. Но она пряталась в бухте; она то входила туда, то выходила оттуда, она издевалась над катером — и капитан-лейтенант видел это, и сердце в нем кипело от гнева. Он стал зажигать огонь в пещере, а сам послал Казаченко передать Королькову, что когда горит огонь, она в бухте. Казаченко взял компас, найденный в пещере, и отправился в путь.
Когда он переходил через фронт, его тяжело ранили.
Может быть, было так. Может быть, было не совсем так. Но медлить больше Корольков не имел права. Он покинул Песчаную Косу и повел катер к берегу, захваченному немцами.
Когда Катя с Макаром Макарычем подошла к Королькову, он молчал. И все молчали, ожидая, что он скажет. Он молчал очень долго и вдруг заговорил — негромко, торжественно и словно обращаясь к самому себе.
— Там, — сказал он, — за этими скалами, на берегу, захваченном врагами, высоко в горах, в пещере, находится наш командир, наш капитан-лейтенант. Мы ничего не знаем о нем. Может быть, он болен или ранен, но он там. Мы должны послать за ним человека, который добрался бы до него и доставил бы его сюда, на катер.
— Меня! — крикнул кок.
— Меня! — сказал моряк-великан.
— Меня! — сказал Макар Макарыч.
— Это трудное поручение, — продолжал Корольков. — На маленьком ялике, сквозь буруны, клокочущие в скалах, нужно добраться до берега, нужно миновать немецкие береговые посты, нужно отыскать в темноте тропинку, ведущую в пещеру, найти капитан-лейтенанта и вместе с ним тем же путем вернуться сюда до рассвета. Малейшая оплошность, малейшее промедление — и капитан-лейтенант погибнет. Мы должны послать человека, на которого можно вполне положиться.
— Меня! — крикнул кок.
— Меня! — сказал моряк-великан.
— Меня! — сказал Макар Макарыч.
— Пойдете вы, Макаров, — проговорил Корольков. — Вы всех старше, опытнее и осторожнее. Вы дольше всех служили на катере с нашим командиром капитан-лейтенантом и потому имеете право первым пойти к нему на выручку.
— Благодарю вас, товарищ лейтенант! — сказал Макар Макарыч.
И он сам и все остальные понимали, что ему оказана высокая честь.
— Вы проведете ялик через буруны? — спросил Корольков.
— Конечно, — ответил Макар Макарыч.
— Вы пройдете через немецкие посты?
— Не беспокойтесь: я старый краб и мне ползать не впервой.
— А тропинку в пещеру вы найдете?
Макар Макарыч ничего не ответил.
— Что же вы молчите, Макаров?
— Постараюсь, товарищ лейтенант.
— Постараетесь?
— А кто ее знает, как найдешь тропинку в такой темноте! Огонь в пещере с берега не виден. Ее и днем-то, пожалуй, не сыщешь…
— Он найдет, — сказала Катя.
Корольков круто повернулся к ней.
— Найдет? — спросил он удивленно.
— Найдет, потому что я покажу ему, — сказала Катя.
— Неужели ты думаешь, что я тебя пущу на берег?
— Я уверена, что вы пустите, — сказала Катя; голос у нее задрожал, она чувствовала, что вот-вот заплачет. — Вы человек справедливый, а было бы так несправедливо не пустить меня. И без меня вам никогда не найти дороги в пещеру. Я сейчас влезу в ялик и не вылезу из него…
И она действительно влезла в ялик, который висел над волнами, привязанный к борту.
— Удивительная девчонка! Никогда не видал таких девчонок, — сказал Корольков.
Ему не хотелось отпускать ее на берег. Но он понимал, что в одном она права: без нее Макару Макарычу трудно будет найти дорогу в пещеру. И из ялика ее не выгнал.