— Да просто так, с другом за компанию, — отозвался Полундра. — Да и вообще — интересно с американцем настоящим поговорить, Кравцов хотел было сказать, что здесь больница, а не зоопарк, но неожиданно передумал. В самом деле, зачем ему из себя цербера корчить? Ребята вроде бы неплохие, жалко ему, что ли?
— Ну, сейчас вы с ним поговорить никак не сможете, — сказал врач. — Видите, — он кивнул в сторону койки, — старик пока еще в себя не пришел.
— И долго он еще так пролежит? Как он вообще? — в голосе Селезнева слышалось искреннее беспокойство, что окончательно расположило главврача к визитерам. Не всякий способен так искренне переживать за совершенно незнакомого человека.
— Вообще — более-менее в порядке. Во всяком случае, сейчас его жизни ничего не угрожает, — сказал Кравцов. — Но когда с ним можно будет поговорить — я не знаю.
— А можно нам здесь подождать, пока он в себя придет? — спросил Полундра.
Кравцов хотел отказать, но снова передумал. Почему бы и нет, собственно говоря?
— Подождите, — кивнул он. — Если хотите…
Договорить главврач не успел. Дверь палаты снова распахнулась, и через порог решительно шагнул еще один человек. Этот посетитель с первого взгляда понравился Кравцову куда меньше, чем Селезнев и Павлов. Было в нем что-то от мелкого хищника типа хорька или куницы. Он был невысокого роста, сухощавый, бледный, с маленькими серыми глазками, которыми поочередно обстрелял всех присутствующих, но так ни на ком и не остановил взгляда. Одет вошедший был во флотскую форму, на рукаве красовалась эмблема со змеей и чашей, а в руках он держал толстую кожаную папку. Вроде бы военный врач.
И все бы хорошо, да вот только Кравцов прекрасно знал, что его коллег среди местных военных нет.
Прибрежное — слишком маленький поселок, чтобы разделять медицину на военную и штатскую, все захворавшие обходились его госпиталем.
— Кто здесь Кравцов? — спросил вошедший каким-то бледным, невыразительным голосом.
— Это я, — ответил главврач. — А вы кто такой?
И почему входите сюда без разрешения?
— Капитан Гаранин. Оперуполномоченный Федеральной службы безопасности. — Гаранин вытащил из кармана красные корочки и ткнул ими чуть ли не в лицо Кравцову.
Полундра нахмурился. Вошедший тип сразу вызвал у него чувство неприязни. А теперь все ясно. Чекист. Птенец Железного Феликса, так сказать. Чекистов Полундра терпеть не мог. Нет, разумеется, он понимал, что и разведка, и контрразведка в наше время структуры совершенно необходимые. И даже допускал, что где-то есть коллеги этого Гаранина, которые заняты настоящим делом, а не шитьем дел на всех встречных-поперечных, включая пингвинов. Но с теми он почему-то до сих пор не сталкивался. А вот всякой сволочи с такими же, как у этого типа, удостоверениями Полундра повидал предостаточно. То-то ему сразу эта рожа не понравилась.
Тем временем Гаранин шагнул к койке, на которой лежал старик.
— Это и есть американец, которого к вам вчера доставили? — хозяйским голосом спросил он.
— Да, — растерянно кивнул Кравцов. Увидев корочки ФСБ, он слегка растерялся, и оперативник не замедлил этим воспользоваться, полностью перехватив инициативу.
— Немедленно очистить помещение, — потребовал он. — Почему вообще в палате посторонние? — он покосился на Полундру и Селезнева.
— Они, между прочим, получили на это разрешение от врача, — неожиданно заявила медсестра. — А вы нет!
— А мне никакое разрешение от вашего врача и не нужно, — хмыкнул оперативник, подтаскивая к койке американца стул.
— Молодой человек! Вы забываетесь! — лицо Кравцова побагровело. Так откровенно ему уже давно никто не хамил.
— Засохни, — не оборачиваясь, бросил Гаранин. — Ну, шустро, все освободили помещение. Мне нужно подозреваемого допросить.
— Вы в своем уме?! — рявкнул Кравцов. — Какого еще подозреваемого?! Вы не видите, что этот человек без сознания?!
— Вот этого самого подозреваемого, — чекист ткнул пальцем в старика. — А что без сознания, так это ничего. Сейчас оклемается. А не оклемается сам — я ему помогу.
— Я, как врач, запрещаю вам его трогать!
— Что?! — фээсбэшник резко вскочил со стула и развернулся к главврачу лицом. — Ты мне запрещаешь?! Да ты кто такой, урод?! Я же тебя в пять минут как изменника родины оформлю! Будешь тогда в Магаданской области северных оленей лечить! Не зли меня — вали отсюда скорее.
Кравцов слегка побледнел. Клятва Гиппократа — это, конечно, святое. Но в том, что оперативник ФСБ, если захочет, может подложить ему какую-нибудь пакость, Кравцов не сомневался. Так вот сразу в Магадан не загонит, конечно, времена не те, но жизнь испортить может крепко.
Оперативник почувствовал, что врач дрогнул.
— И вы тоже проваливайте, — продолжил он, глядя уже на Полундру с Селезневым.
— Слава, я не пойму, эта блоха к нам обращается? — спросил Полундра у Селезнева, демонстративно не глядя на Гаранина. Спецназовцу, прошедшему огонь, воду и медные трубы, надоело молча слушать, как чекист выпендривается.
— Да, похоже, к нам, — отозвался Селезнев, как и Полундра, не испытывавший особого уважения к Гаранину. — Может, вежливости его поучить?
Теперь побледнел чекист. Пару секунд он просто тупо выдыхал воздух, а потом, когда до него окончательно дошло, что это о нем так говорят, он снова выхватил из кармана красные корочки:
— Да вы что, придурки?! Да вы понимаете, с кем говорите?!
— С дураком, — веско ответил Полундра. — Тебя добрые тети в детском саду вести себя не научили?
Ну так мы со Славой научим.
— Ответите! — визгливо выкрикнул Гаранин. — Я вас в двадцать четыре часа посажу! Ты, каплей, баржой на Колыме пойдешь командовать, а ты, козел, — опер перевел взгляд на Полундру, — там же за колючкой окажешься! Думаете, я не смогу это устроить?!
— Ну, напугал! — хмыкнул Полундра. — Меня взвод штатовских «морских котиков» не достал, а уж ты-то, кальмар трипперный…
Медсестра хихикнула. Это окончательно вывело Гаранина из себя.
— Ну, вы договорились… — и чекист яростно кинулся вперед.
Видимо, кое-какой рукопашке в ФСБ учили даже таких, как он. Стоявшего ближе к нему Селезнева чекист довольно ловко отбросил в сторону, несмотря на то, что пограничник был его на голову выше и раза в полтора тяжелее. Но, налетев на Полундру, Гаранин мгновенно почувствовал разницу между рядовым офицером-пограничником и опытным спецназовцем, из которого государство несколько лет старательно делало самую настоящую боевую машину. И добилось в этом кое-каких успехов.
Полундра легко уклонился от стандартной прямой атаки в район солнечного сплетения, поставил блок под направленный в висок удар левой и, шагнув вперед, несильно хлопнул Гаранина ладонями по ушам.
Этот же удар, если его нанести в полную силу, надежно выключал противника как минимум на полчаса и рвал барабанные перепонки. Но Полундра бил несильно. Гаранин только пошатнулся и осел на пол, мотая головой от боли и бессмысленно тараща глаза на своего обидчика. Такого от парня в штатском он никак не ожидал.
— Что вы делаете! — на Полундре с двух сторон повисли главврач и медсестра.
— Вежливости его учу. Раз уж до меня некому было, то хоть теперь это упущение исправим, — ответил спецназовец.
— Он же может…
— Да ничего он не может, — махнул рукой Полундpa. — Только языком трепать. Сам же постыдится начальству рассказывать, как по ушам схлопотал.
Гаранин медленно, опираясь на стул, поднимался с пола. Похоже, воевать он больше не собирался, а лишь с явной опаской поглядывал на Полундру.
— Я требую, чтобы вы, как начальник этого учреждения, освободили палату от всех посторонних, — теперь он обращался исключительно к Кравцову. — Я — официальное лицо. Если вы откажетесь мне помогать, то сегодня же у моего начальства на столе будет соответствующий рапорт.
— Я требую, чтобы вы мне сообщили о цели своего здесь пребывания, — сказал Кравцов.
— Допрос подозреваемого в шпионаже гражданина США Джейка Меллинга, — ответил Гаранин. — Ну?