«Ах, мама, мама!» – Вспомнил Сиж.
Как он ни бил крыльями, никак не мог взлететь. Только пыль поднялась облаком…
В конце концов, он выбился из сил и затих. И тут только Сиж увидел Кукушку. Она сидела рядом на камне и наблюдала всё происходящее…
– Вот мы и рассчитались, Сижик! Барахтайся теперь в этой пыли. Будешь знать, как бросать меня! И менять на свою стаю!
– Кукушечка, милая! Что же ты говоришь? – Взмолился Сиж. – Ведь я же люблю тебя. Но также люблю и небо… разве мы виноваты, что мы разные?
– Будешь меня помнить! – Сказала она и упорхнула в тёмную чащу.
Подул холодный ветер.
Сиж с трудом выбрался на обочину. Но взлететь он всё равно не мог. Слишком слабы были его лапки. Слишком много пыли он вобрал в свои крылья. Слишком он устал в этой пыльной и грязной борьбе.
К вечеру пошёл дождь.
Пыль превратилась в грязь. И Сиж уже не мог пошевелить своими крыльями. Они стали тяжёлыми и грязными. И уже не слушались его.
«Вот и конец пришёл» – подумал Сиж.
Ему было так больно, так обидно, так тяжело, что жить уже не хотелось. Он уронил голову и затих. Ему было всё равно. Так прошла долгая холодная ночь.
Утром выглянуло солнышко. На деревьях запели птицы. Сиж открыл глаза и увидел зелёную ветку. Она опустилась рядом. И вся была покрыта нежно-зелёными, маленькими листочками. Он поднял голову, и понял – это была ветка Берёзки. Светлого деревца, что росло у дороги в тени других деревьев. И никто не опустил ему ветки. Только она одна.
– Хватайся клювом за мою ветку, – услышал Сиж нежный голос. – Я помогу тебе.
Он открыл клюв и ухватился им за ветку. Тотчас Берёзка подняла его. И он уселся в удобную прочную развилку.
– Отдохни, я всё видела, – сказала она.
Они долго молчали. Сиж – оттого, что ему больно было вспоминать прошлое. А Берёзка, понимала, что сейчас говорить было нечего.
К вечеру опять пошёл дождь.
И Сиж почувствовал, как его крылья, грязные и заскорузлые, стали легче, мягче, и чище. Дождик, весёлый и бескорыстный, смывал с него грязь. А ветер, тёплый и лёгкий, согрел его. Он взмахнул крыльями, и понял: теперь он вновь может взлететь. Надо было только обсохнуть, и набраться сил.
– Спасибо тебе, Берёзонька Светлая! – Сказал Сиж. Ты спасла мня, ты помогла мне.
– Спасибо и тебе Дождик. Ты смыл с меня всю дорожную грязь!
– Спасибо и тебе Ветер. Ты согрел и высушил меня.
– Ах, милый Сиж! – Ответила Берёзка. – Не благодари меня.
– Здесь, у края дороги я видела столько пыли, столько боли и слёз. Столько раз мне приходилось омывать свои листочки от грязи и копоти, что я поняла главное: надо помогать ближнему своему, и не ждать за это награды. Ведь жизнь мы познаём через боль, грязь, и ошибки.
– Можно мне хотя – бы иногда прилетать к тебе? – Опросил Сиж.
– Когда захочешь, – ответила Берёзка.
Он оттолкнулся от ветки, и расправил свои окрепшие крылья. И взлетел ввысь. Туда, где кружилась в бескрайнем небе его родная стрижиная стая.
Орлик и Шакал
Солнце, ласковое и нежное, осветило верхнюю часть ущелья. И Орлик, первым шагнул из гнезда. Он широко расправил свои не окрепшие ещё крылья. И подошёл к краю обрыва. Ему нравилось смотреть, как лучи солнца сверкали на гранитных зёрнах скального карниза. Ему нравилось смотреть, как его отец, Орлан, парил высоко в небе. А мать, Орлина, кружилась чуть ниже. Время от времени она исчезала среди скал. И орлята знали: скоро мать принесёт добычу. Обычно она приносила или растерзанного зайца, или перепуганного лисёнка. Орлята набрасывались на мясо, и, вырывая друг у друга, жадно ели.
Чуть выше, на скале, было гнездо Филина. Орлы не трогали его. Он охотился ночью, а днём тихо сидел в своём гнезде. И только два мудрых глаза светились из темноты. Орлан считал, что этот Филин приносит им удачу. Ни разу не был нарушен покой орлиного гнезда. Никто не посмел вторгнуться в их владения. И орлята тоже привыкли к молчаливому соседу.
Однажды мать принесла живого зайчонка. Она бросила его к ногам орлят, и сказала:
– Пора учиться вам, рвать свою добычу. Пора показать вам свои когти.
– Пора, – согласился Орлан.
Орлята набросились на зайчонка. А он вскочил и стал метаться по площадке. Но рядом было ущелье и бездонная пропасть. Зайчонок подбежал к краю и жалобно закричал. Орлина схватила его острым клювом и швырнула к орлятам. Они стали клевать его. Зайчонок жалобно кричал. Орлик, как и все, тоже клевал зайчонка.
– Чужой! Чужой! – Кричала Орлина.
– Мясо! Мясо! – Клекотали орлята.
…Когда птенцы наелись, и сели в гнездо, из пещерки Филина впервые раздался голос:
– Не тот орёл, что зайчонка извёл. А тот орёл, кто волка поборол!