Войдя во вкус и увлекшись игрой, Марлен присудил Джин Фиц, принося при этом свои извинения, титул «мисс-лимон», «потому что ей не было равных в том, чтобы говорить людям правду в глаза и потому что она не ведает страха». Это было выдано за комплимент, да так, что Фицджеральдша даже не успела отреагировать, как Марлен уже перешел к титулу «мисс фруктовый пирог» для Тантины, деревенской старейшины.
Однако Катрин получила то, что хотела, а остальное ей было неинтересно. Она небрежно положила свою руку на его чресла, тем самым прервав словесный поток. Муж и жена — одна сатана.
Марлен — стреляный воробей, однако даже у него, ох, в какой-то момент был удивленный вид! Тем не менее Марлен отнюдь не растерял свойственное ему хладнокровие. А даже совсем наоборот!
Как видишь, это была нелепая пародия на званый ужин, во время которого каждый приглашенный пытался что-то заполучить.
Фуше-Маран приударял сразу за двумя дамами, одна из которых была его женой, и вел себя как испорченный подросток.
Катрин изо всех сил пыталась угнаться за мужем и делала вид, что соблазняет нашего хозяина; несмотря на то, что Катрин смеялась, ее губы уже не подчинялись ей — они сложились в горестную складку, а в ее глазах читалось лишь отчаянье. Марк-Арно, стиснув зубы, терял свое время и давал нам это понять. Господин Пино терял свой разум.
Его дочь, Анжелика, была на грани потери сознания, потому как она вот-вот лишится своей свободы и ее жизнь превратится в кошмар.
Джин Фиц терзалась мыслью, что ее дома будут затоплены. Было видно, что червь гложет этот фрукт. Пригласив ее вместе с д’Армальяком, Марлен точно рассчитал удар.
Только наш хозяин и метиска, имя которой я так и не запомнила, казалось, не теряли ничего.
Что до меня, то я, на первый взгляд, тоже ничего не теряла, однако слабый внутренний голос подсказывал мне, что стратегия Марлена таит в себе угрозу. Я на расстоянии чувствую вещи, которые могут обернуться против меня — а я научилась доверять подобным предчувствиям.
Уже откланиваясь, я посоветовала Марлену быть осторожным.
— Не стоит недооценивать Джин Фиц, поскольку в том случае, если ваши планы не увенчаются успехом и у нее возникнут сомнения по поводу ваших намерений, она превратится в опасного противника.
— Как мило с вашей стороны обо мне беспокоиться. Но уверяю вас, для этого нет повода. Эта женщина — скряга. Это чувствуется во всем убранстве дома. А скрягами легко управлять.
— Безусловно, вы разбираетесь в ситуации лучше меня, однако я настаиваю: будьте осторожны! Впрочем, если бы вы ко мне прислушивались, вы бы оставили эту затею. Мы найдем другой способ сделать вас счастливым. А тем временем вас ожидает приятная перспектива: рыжеволосая и зеленоглазая красавица, которая мечтает отомстить мужу и доказать ему, что на нее все еще есть спрос. Женщина с большим опытом, к тому же потрясающе сексуальная, такие женщины творят чудеса. О них слагают легенды.
— Все же несколько перезревшая, вы не находите? Я бы предпочел Николь.
Порой этот человек бывает отвратительным.
— Граф фон Марлен любит крутить романы с прислугой… Полагаю, это наследственное. У вас нет никаких шансов, держу пари, Николь не спит со «вторичными». Только разве что после похода в мэрию! Желаете ли вы ее настолько, чтобы жениться? Это являлось бы признаком преждевременного старения, хотя вы и в самом деле приближаетесь к пятидесятилетнему рубежу.
Мы расстались на этой желчной ноте, созвучной со всем этим все-таки неприятным вечером. И сейчас у меня сосет под ложечкой. Мне знакомо это чувство внезапного голода: оно всегда появляется при неотвратимом приближении неприятностей.
Уже поздно, я ложусь спать.
Спокойной ночи,
Тема для размышления: «Социальная среда — это бульон из культуры и преступности. Микроб — это преступник, элемент, имеющий значение только в тот день, когда он попадает в бульон и заставляет его бродить».
8
УДАР
Первая критическая статья воинствующей ярыги, опубликованная в «Пикантной утке» от 4 мая.
Вот. Я впервые нарушаю правило, которое сама же и установила десять лет назад при создании «Пикантной утки»: в тот день я поклялась себе никогда не привносить субъективизм в мою собственную газету, чтобы каждый мог свободно и без суфлера формировать свое собственное мнение, отношение и позицию. И я держала свое слово: никогда не вмешивалась в деревенские перепалки и никогда не высказывалась за или против какого-либо человека или какого-либо проекта на страницах моего издания.