Флотилия оставалась у Анджидивских островов двенадцать дней и отплыла после того, как было сожжено одно захваченное индийское судно — хотя его капитан предлагал крупную сумму за его возврат. Плавание по Аравийскому морю было ужасным. Оно продолжалось со 2 октября 1498 года до 2 января 1499 года, и в течение всего этого времени флотилии приходилось иметь дело только с мертвым штилем да противными ветрами. Все овощи были съедены, вода протухла, пищи не хватало, и среди команды снова вспыхнула цынга. Тридцать человек умерло от этой болезни, а еще тридцать умерло раньше; здоровых членов команды, которые могли работать, осталось мало — на каждом корабле только по семь-восемь человек, и даже эти несколько человек были слишком слабы для того, чтобы делать свое дело как следует. «Дошло до того, что исчезла всякая дисциплина», и даже Гаме, известному своей железной волей, с трудом удавалось добиться повиновения. Наконец он созвал совет своих капитанов: они были в таком отчаянии, что пришли к решению: «в случае, если нам позволит попутный ветер, мы вернемся в Индию, откуда приплыли».
Наконец счастье улыбнулось бедным португальцам: «богу в его милосердии было угодно послать нам ветер, который за шесть дней принес нас к земле, и мы радовались ей так, как если бы мы увидели Португалию, потому что мы надеялись с божьей помощью восстановить здесь наше здоровье».
Земля была замечена вечером 2 января 1499 года, а на следующий день мореплаватели увидели, что они находятся против большого города на незнакомом берегу[336]. Оказавшись без лоцмана и не располагая ничьей помощью, португальский главнокомандующий побоялся высадиться, он — может быть, в знак радости, может быть, в слепой ярости против чужеземных народов — выстрелил из нескольких бомбард и продолжал свой путь вдоль берега. 5 января на флотилию налетела буря, серьезно повредив «Сан-Рафаэл»; в довершение всего флотилия подверглась нападению пиратов, плывших на восьми лодках, но при помощи бомбард их удалось отогнать.
Наконец 7 января, в понедельник, на горизонте увидели Малинди, и усталые моряки бросили якорь в знакомом им месте. Встретили их радостно, и дружественный правитель прислал овец, апельсинов, яиц и другое продовольствие. «Но, — трагически добавляет автор «Рутейру», — наши больные не воспользовались этим: климат так подействовал на них, что многие из них там и умерли».
Когда Гама увидел, какое великодушие проявил правитель Малинди, он решил попросить его сделать новое одолжение, «он выпросил бивень слона для короля [Португалии], его господина, и попросил, чтобы на земле был поставлен столб [падран] в знак дружбы». Султан послал бивень и приказал поставить падран[337]. Он также послал на корабль молодого слугу — араба, который, по его словам, хотел ехать в Португалию. Этот мальчик вернулся на родину в 1501 году на одном из кораблей Кабрала. Флотилия стояла в дружественном Малинди в течение пяти дней и в пятницу 11 января отправилась дальше в свой долгий путь, на родину, Проходя Момбасу, корабли в воскресенье 13 января бросили якорь против мели Сан-Рафаэл. К этому времени, в результате смертей и тяжелых болезней, так сократилась численность экипажа и так упали его силы, что Гама решил, что он не сможет управиться с тремя кораблями с помощью той кучки людей, которая у него осталась. Груз с «Сан-Рафаэла» и его снаряжение были перенесены на другие суда; оставшиеся члены команды были тоже распределены между двумя кораблями. Статуя, стоявшая на носу обреченного судна[338], была бережно перенесена на корабль Гамы, и «Сан-Рафаэл» подожгли. Команда печально смотрела на горевший корабль, который более полутора лет был ее домом — в бурю и в штиль, в мирных водах и у вражеских берегов.
После пятнадцати дней стоянки у мели Сан-Рафаэл суда прошли мимо Занзибара и 1 февраля бросили якорь около острова Сан-Жоржи, близ Мозамбика. На следующий день был поставлен падран на том самом острове, где команда слушала мессу по пути в Индию. Когда к столбу прикрепляли крест, хлынул дождь, затушивший костер, на котором расплавлялся свинец для укрепления креста. Португальцам пришлось оставить столб без креста и, несмотря на бурю, продолжить свой путь.
20 марта, в хорошую погоду, корабли обогнули мыс Доброй Надежды. Автор «Рутейру» выражает в связи с этим радость, что оставшиеся в живых члены команды «были вполне здоровы и очень крепки, хотя иногда они чуть не помирали от холодных ветров, которые на нас дули».
337
Когда Кабрал посетил Малинди в 1501 году, этого падрана уже не было, он был снесен по требованию населения Момбасы. На месте старого был поставлен новый, из песчаника, который стоит и теперь. В этой местности он известен как столб Васко да Гамы.
338
Интересно отметить, что 24-дюймовая дубовая статуя святого Рафаэла высоко ценилась Васко да Гамой в течение всей его жизни — вероятно, вследствие его глубокой любви и привязанности к брату Паулу, капитану злополучного судна, Васко брал эту статую с собой во время двух последующих путешествий в Индию. Потомки адмирала ценили статую как наследственное достояние. Граф дон Франсишку, его праправнук, дважды возил статую с собой, исполняя должность вице-короля, а более поздний потомок, маркиз Низа, брал ее с собой во время своих двух посольств во Францию в 1642 и в 1647 годах. Позже статуя была помещена в церковь в Видигейре (см главу двадцать вторую). В 1840 году она была перенесена в другую церковь, а в 1853 году была передана в церковь монастыря иеронимитов в Белече, где покоятся останки великого Васко. Статую можно видеть там и сейчас.