Морской путь в Индию был открыт Васко да Гамой. Он был затем исследован Педру Алваришем Кабралом и небольшой флотилией в четыре корабля, посланной под командой Жуана да Нова в 1501 году[362]. Для проведения в жизнь своего плана, стремясь вырвать торговлю пряностями на Востоке из рук арабов и египетских мамелюков и закрепить богатые доходы от этой торговли за своей страной, король Мануэл решил отправить в Индию большой флот Цель этой экспедиции состояла в том, чтобы заложить прочные основы для торговли (а, если будет удобно, и для завоевания) и как можно быстрее направить к Лиссабону тот поток торговых грузов, который шел до сих пор почти исключительно на арабских кораблях и через арабские и египетские порты.
Для руководства четвертой индийской армадой король сначала избрал Кабрала, который приобрел теперь громадную популярность в глазах публики- открытие им Бразилии и его успехи в Индии были притчей во языцех в Лиссабоне. Но позже король возложил эту миссию на Гаму, хотя причины, вследствие которых Кабрал отказался принять командование или был вычеркнут из списка приемлемых для такого поста кандидатур, неясны и темны[363].
Поскольку Кабрал исчез со сцены, король обратился к человеку, наиболее пригодному для этого поста. Это был тот командир, который первый прошел по не занесенным на карты морям и посетил неизвестные страны Восточной Африки и Индии, — Васка да Гама, теперь дон Васко, адмирал Индии. Король вызвал Гаму, изложил ему свои цели и планы, изложил ему и те основания, которые заставляли его надеяться, что дон Васко разовьет и расширит торговые связи, установленные для блага его соотечественников во время первого его плавания. Гама принял поручение, немедленно взял на себя командование и стал ускоренными темпами заканчивать подготовку к новой экспедиции.
С тех пор как 8 июля 1497 года первая флотилия Гамы отчалила от Риштеллу, Лиссабон изменился до неузнаваемости. Известия, привезенные с Востока тремя побывавшими в Индии флотилиями, сначала удивили, а потом так возбудили португальский народ и подстегнули его к деятельности, как ни одно другое событие в его истории. Пышные общественные здания, которые начал строить король, побудили богатых дворян и купцов подражать ему; в городе и за его стенами началось лихорадочное оживление. Площади и улицы Лиссабона были заполнены горожанами и иностранцами: захватывающие новости об открытиях, подобно лесному пожару, распространились по всей Европе, и в Лиссабон стали стекаться венецианцы, генуэзцы, флорентийцы, фламандцы, немцы, французы, испанцы и англичане, решившие воспользоваться открывающимися золотыми возможностями. Мужчины, женщины и дети собирались вокруг прогуливающихся моряков и доверчиво слушали, раскрыв рот, их хвастливые и приукрашенные рассказы об Индии, Африке и островах в океане. Прибрежные таверны Рибейры и гостиницы Алфамы[364] были полны праздношатающимися и рабочим людом; у всех на устах была Индия, ее чудеса и сказочные богатства. В толпе шныряли, проникая всюду, шпионы венецианской Синьории, агенты Медичи и других иностранных государей. Вести о португальской деятельности на Востоке имели для них весьма важное значение, потому что они угрожали самой основе их процветания; дошедшие до нас отчеты и дневники показывают, что иностранные агенты при дворе короля Мануэла действовали очень активно. В городе было также множество купцов из Нидерландов и из Англии, приехавших для покупки пряностей и других индийских товаров; там собирались люди, искавшие в быстрорастущей столице работы, сюда приезжали, надеясь получить службу в замках и в городах, оказавшиеся без дела кондотьеры[365].
Берега Тежу от ворот города до Риштеллу представляли собой гудящий улей. На вершинах холмов и на их склонах строились дворцы и виллы. На строительстве кафедрального собора Моря (Cathedral do Mar) и церкви иеронимитов в Белене работали тысячи ремесленников. Там, где широкой полосой растилался желтый песок, теперь строились склады для приема индийских грузов. У самого берега реки находились рыбные рынки, там можно было увидеть рыбу самых разнообразных пород и сортов; у каждого прилавка женщины визгливо предлагали свои товары, а их яркие одежды в солнечном свете казались пестрым живым ковром. Через толпу пробивались погонщики ослов; их корзины и короба были полны клубники и оливок. Там было множество мужчин и женщин, чистящих, солящих и упаковывающих в бочки рыбу, которая потом отправлялась в другие страны Европы. Рыбаки болтали, чиня свои бурые сети. Рядом стояли бездельники, которые глазели на рабочих, сгружавших кирпичи и обтесанные камни для домов, воздвигавшихся повсюду, или же наблюдали за лодками с ржавокрасными парусами, возвращавшимися с рыболовных отмелей вблизи берега.
363
Один хронист заявляет, что Кабрал отказался от командования, когда узнал о малых размерах флотилии Каштаньеда загадочно утверждает, что «по ряду основательных причин дон Мануэл отнял командование у Кабрала и передал его Васко да Гаме». Другие источники указывают, что Гама настоял ha своих правах, данных ему королевским указом, который разрешал ему взять главное командование над любым флотом, отправляющимся в Индию. Существует также утверждение, будто Мануэл был недоволен действиями Кабрала в Каликуте. И, наконец, утверждают, что Гама попросил вручить ему командование, чтобы отомстить жителям Каликута за то, как они обошлись с португальцами.
364
Кварталы в западной части Лиссабона: Рибейра — низменный, Алфама — возвышенный —
365
Кондотьеры, по словам К. Маркса, —