Но, как бы там ни было, экспедиция началась.
В нашу задачу входило доплыть до Канавы и вернуться назад, по пути сделав археологическую разведку, то есть, попросту говоря, осмотреть все прибрежные места, где могли бы находиться древние поселения, заложить там пробные шурфы. Такая работа была необходима для того, чтобы в будущем начинать раскопки, если это потребуется, уже не вслепую.
Об археологах можно сказать, что они сродни геологам. И те и другие идут впереди строителей. Для археологов это особенно верно в тех случаях, когда они идут впереди строителей гидростанций. Ведь выше каждой плотины разливается искусственное море, навсегда скрывая под водой старые берега. А именно на берегах селились наши далекие предки — других дорог, кроме рек, в нашем лесном краю практически не было. Поэтому в районах, подлежащих затоплению, всегда в широких масштабах ведутся археологические поиски. Не успеешь обследовать такой район — навсегда погибнут для науки данные, которые, может быть, представляют большую ценность. Значительные раскопки велись, к примеру, на тех берегах, которые затопило Камское море.
Ну, а разве берегам Южной Кельтмы, Джурича, Северо-Екатерининского канала грозит такая участь — быть затопленными новым водохранилищем? Что ж, утвердительный ответ на этот вопрос дать нельзя, но возможность такая не исключена.
В печати уже не раз поднимался вопрос о перебросе части стока северных рек Печоры и Вычегды в Каму и дальше — в Волгу и Каспий. Осуществление такого грандиозного проекта поможет решить сразу несколько важных проблем. Во-первых, пополнятся водные ресурсы Каспийского моря, которое с каждым годом мелеет, отступает от портовых городов, создавая трудности для судоходства и вызывая сокращение рыбных запасов. Во-вторых, можно будет часть воды использовать для орошения засушливых степей, где при этом условии возможно получение богатых и устойчивых урожаев. И, наконец, в-третьих, воды Печоры и Вычегды, пройдя через турбины камских и волжских гидростанции, позволят выработать дополнительные миллионы киловатт-часов электроэнергии.
Выгоды, таким образом, налицо. Но для осуществления грандиозного инженерного замысла есть несколько проектов. Один из них наиболее подробно освещался в газетах и журналах. По этому проекту должно быть создано три больших водохранилища — на Печоре, на Вычегде и на Каме. Из Печорского водохранилища вода по каналу поступает в Вычегодское. Оно, в свою очередь, каналом соединится с Верхне-Камским водохранилищем, которое должна образовать плотина Верхне-Камской ГЭС выше города Соликамска. Каналы, соединяющие водохранилища, представят собой настоящие искусственные реки — широкие, глубокие, полноводные. Причем канал, соединяющий Вычегодское водохранилище с Верхне-Камским, должен пройти примерно там же, где был проложен старый Северо-Екатерининский канал
Будет осуществлен этот проект или нет, сейчас сказать трудно. Может быть, соединение Печоры с Камой проведут другим путем (об этом я расскажу в другом месте). Но археологам ждать окончательного решения вопроса не приходится. Надо успеть сделать многое, и времени терять нельзя. Поэтому и двинулись мы с разведкой.
Три года прошло с тех пор, как впервые удалось побывать мне в этих краях. И за эти годы даже здесь, в глухомани, произошли заметные изменения. Может быть, такому впечатлению способствовало и то, что сама Южная Кельтма выглядела сейчас по-иному. Я уже говорил, что весна на этот раз была очень поздней. Ее следы были видны повсюду, особенно на реке. Черный оттенок воды уступил место желтоватому, глинистому. Река текла в берегах, но уровень ее значительно превышал летний. По воде плыли клочья пены, травинки, ветки, много всякого мусора. Никаких лилий и в помине не было. По берегам цвела мать-мачеха, местами вода, вновь поднявшись после временного спада, затопила желтый цветочный ковер. Цветы под водой выглядели как-то неуютно.
Правда, в том, что река поднялась, было свое преимущество: перекаты исчезли. Но все же красоты, на мой взгляд, больше было тогда, когда Южная Кельтма стояла в полном летнем убранстве.
Поселок Ольховка вырос, стал оживленней. Оживленней стала и река выше его. Нет-нет, да и увидишь лодку с мотором — кто на рыбалку едет, кто по другим делам. Выше устья Лопьи встреч стало меньше, но зато на берегу мы увидели две большие палатки, рядом с ними — хорошо оборудованное место для костра, в сторонке — склад горючего. Видно было, что здесь прочно и умело обосновались люди, привычные к походной жизни. Вот только самих людей не было видно.