Я решил обследовать тюк более тщательно. С помощью пальцев и лезвия ножа я убедился, что это вовсе не тюк, а деревянный ящичек. Он был покрыт сверху чем-то мягким, вроде войлока, — вот почему я ошибся.
Снова у меня возникла надежда проложить ход прямо вверх, по вертикали. Я быстро удалю войлочную упаковку и потом поступлю с этим ящиком так же, как с другими.
Конечно, я больше не думал о кружных путях с правой или с левой стороны — я сразу переменил планы и решил двигаться прямо вверх.
Я прорезал и сорвал одну из досок на крышке ящика в котором находился. Вслед за первой доской последовала вторая, что далось без особого труда. И вот передо мной дно обернутого ящика. Я сорвал войлок и потрогал дерево — это была обыкновенная ель.
Я недолго раздумывал.
Один из его углов ящика, благодаря промежутку между ним и бортом, был прямо надо мной. Проведя рукой по углу, я нащупал шляпки гвоздей. Их было немного, и, казалось, они были не слишком плотно заколочены. Я очень обрадовался, заметив, что здесь нет никаких железных лент. Можно, пожалуй, оторвать одну из досок днища, действуя соответствующим рычагом.
В ту минуту мне это казалось хорошей идеей — это избавит меня от лишней работы . Увы! В действительности это стало причиной большого несчастья и через пять минут я оказался в бездне величайшего отчаяния и горя.
В нескольких словах объясню, что произошло.
Я подсунул лезвие ножа под доску. Я не думал взламывать ящик таким образом, я только хотел попробовать, насколько сильно доска будет сопротивляться, и собирался потом найти подходящий рычаг.
На свою беду, я слишком сильно надавил на рукоятку — короткий, сухой звук потряс меня сильнее выстрела... Нож сломался!
Глава 59. СЛОМАННОЕ ЛЕЗВИЕ.
Да, лезвие сломалось и застряло между досками. Рукоятка осталась у меня в руке. Я ощупал ее большим пальцем — лезвие отломилось до самой пружины, так что в рукоятке практически ничего не осталось.
Трудно описать, как огорчило меня это событие. Это было самое тяжкое несчастье: что мне было делать без ножа?!
Я был теперь совершенно беспомощен. Я не мог продолжать прокладку туннеля — я должен забыть о предприятии, на которое возлагал столько надежд. Другими словами, я должен был отбросить все планы дальнейшего продвижения и сложив руки ждать печального конца.
Еще за минуту до этого я был полон уверенности, что смогу успешно продвигаться вперед, и радовался своим успехам. Неожиданное несчастье уничтожило все и бросило меня в мрачную бездну отчаяния.
Я долго не мог сосредоточиться… Что делать? Я не мог продолжать работу: у меня не было для этого никакого инструмента.
Мысли мои блуждали. Я снова и снова водил большим пальцем по рукоятке ножа, нащупывая короткий кусок сломанного лезвия — вернее, только толстой его части, потому что лезвие, в сущности, отсутствовало целиком. Я делал это машинально, словно желая убедиться окончательно в том, что оно сломалось. Несчастье было внезапно — я с трудом мог поверить, что оно действительно произошло. Я был ошеломлен и несколько минут находился в состоянии полной прострации.
Когда первое потрясение прошло, самообладание постепенно возвратилось ко мне. Убедившись наконец в реальности печального события, я стал соображать, нельзя ли что-нибудь сделать сломанным ножом.
Мне пришли в голову слова одного великого поэта, слышанные еще в школе: «Уж лучше сломанным оружием сражаться, чем голыми руками». Теперь я применил к себе это мудрое изречение. Я решил, что надо обследовать лезвие. Черенок был у меня в руке, но клинок все еще торчал в углу ящика, в том месте, где он сломался.
Я вынул его и провел по нему пальцем. Он был цел, но — увы! — что делать с ним без рукоятки?
Я взял лезвие за толстый конец и попробовал, нельзя ли им резать без рукоятки. Оказалось, что можно, но с большим трудом. Лезвие, к счастью, было хорошее, очень длинное. Кое-что можно еще им сделать, если обернуть толстый конец тряпкой. Но работать им долго нельзя: это будет мучительный и долгий труд!
О том, чтобы вставить лезвие обратно в рукоятку, не могло быть и речи. Сначала я было подумал об этом, но потом понял, что тут есть затруднение, которое мне не преодолеть, — я ведь не мог соединить вновь лезвие с пружиной.
Если удалить пружинный механизм, черенок послужил бы еще в качестве рукоятки. Отломившийся конец лезвия можно легко вставить в щель черенка. У меня сколько угодно бечевки, и я мог бы крепко привязать лезвие. Но я не мог вытащить хорошо приклепанный механизм.