от Советского Информбюро
Немецко-фашистские захватчики превращают население оккупированных ими советских районов в бесправных рабов. В селе Русановка, Житомирской области, гитлеровцы приказали крестьянам свезти половину снопов со своих участков новоявленному немецкому помещику Краузе. 12 крестьян, не выполнивших этого распоряжения, были расстреляны. Немецкие власти обязали население окрестных деревень 5 дней в неделю бесплатно работать на помещика. За малейшее неповиновение колхозники подвергаются жестокой порке. Недавно немецкие рабовладельцы согнали всех жителей села на площадь и заставили их присутствовать при порке 8 женщин и девушек. Палачи раздели беззащитных женщин и били их плётками до потери сознания. Колхозница Екатерина Кондиенко не выдержала пыток и умерла.
2 августа 1942, кабинет начальника штаба СФ.
–Павел Анатольевич, вы можете наконец объяснить мне,ЧТО происходит??
–Так точно, Степан Григорьевич! В течении десяти дней, неизвестная сторона, злостно пользуясь нашими позывными, передает нашим шифром на нашей волне, оперативную информацию о немецких конвоях. Причем информацию абсолютно точную - пользуясь которой Видяев, Щ-422, Уткин, К-2, и наконец Столбов, Щ-402, добились трех подтвержденных побед.
–А почему "наконец"?
–Потому что Столбов в первый раз одновременно с Видяевым получил - но тогда не поверил. После накачки, уже от нас, проникся - и второй раз, уже не зевал. В конце концов, кто бы то ни были - они на нас играют. А уж кто они - ищем, разберемся.
–Ищите. Разбирайтесь. А как вы вот это объясните??
–Ну, мы же должны были как-то различать депеши, от штаба и этих, "летучих голландцев"? Оперативно сменили шифр и волну - указав однако на лодки, чтобы слушали и прежние, относясь с доверием.
–А получили! Сообщение, уже новым шифром и на новой волне. Адресованное уже, непосредственно нам. "Штабу Северного флота, штабу бригады подлодок СФ. Мать вашу, сколько еще нам заниматься вашей работой? Если не доверяете, так посылайте по нашей наводке самолет-разведчик. А если вам не нравится - так вводите "метод опускающейся завесы", как у фрицев в Атлантике, а не привязывайте своих к позициям, где никто не ходит! Вам помощь в войне с проклятыми фашистами нужна - или нет?". Так и сказано, подчеркнуто пафосно - "в войне с проклятыми фашистами" - но в радиограмме, совершенно излишне. Подпись - "Морской Волк". Что скажете?
–Ищем. Разбираемся. Расследуем.
–Ищите. А то - мне доложить командующему, чем наша разведка занимается, что не в курсе?
от Советского Информбюро 8 августа 1942
Сдавшийся в плен солдат 268 полка 113 немецкой пехотной дивизии Карл Т. рассказал: "За первые две недели боёв наш полк понёс тяжёлые потери в людях и материальной части. Он лишился всей артиллерии". Далее пленный заявил: "По дороге на фронт я видел, как бесчинствуют немецкие военные власти, как они притесняют население оккупированных районов, издеваются над жителями. В селе Сосновка солдаты 42 немецкого запасного батальона отобрали у крестьян весь скот. Крестьяне, особенно женщины, потребовали вернуть им скот. Тогда по приказу начальника гарнизона солдаты схватили 60 человек крестьян, жестоко избили их и каждого третьего расстреляли. Мы проезжали много сёл. Везде я видел незасеянные поля. Лишь изредка попадались небольшие клочки засеянной земли. Лошадей в деревнях почти нет, а машин тем более. Эти жалкие полоски крестьяне обрабатывали с помощью лопат".
Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка К-119 ("Морской Волк" - уже!).
Болтаемся в Баренцевом Море где то севернее Киркенеса.
Что делаем? Ну, прежде всего, ведем радиоразведку. Так что Леня Ухов и его подчиненные, сейчас самые занятые люди. Собираем базу данных - по всем немецким передатчикам: место, частоты, характерное время выхода в эфир. Место определяется - пеленгацией с разных точек моря, оттого и ходим, вперед-назад, благо обнаружить нас тут сложно, а мин вдали от берега, где глубина, нет. Пару раз впрочем, приходилось нырять, обнаружив самолеты - но это не вызывало беспокойств. Чай, не "Орионы" с их сверхчуткой аппаратурой - хрен заметят!
Тирпиц не выходит. Шеера в Карском море нет - конечно, можно перехватить его еще на переходе, но есть задумка… Короче - заняться особенно нечем, пока. Ждем.
Регулярно скидываем информацию - нашим. Благодаря чему, уже пять немецких транспортов, вместо порта назначения, отправились к нептуну. Окончательно обнаглев, попробовали передавать и расшифрованные немецкие депеши - на что получили запрос об источнике, в крайне резкой форме. Подозревают все ж предки - что это какая-то игра?
Как ни странно, именно этот факт стал последней каплей для моего решения, про Киркенес. Вам конвоев немецких мало? Эскадры утопленной мало? Ну-ну!
Самая трудная часть, в реализации этого дела, лежала на Большакове и его ребятах. Они однако приняли с великим энтузиазмом. Поскольку до сего дня были на лодке, самыми незанятыми и бесполезными людьми - что откровенно их тяготило. Единственной их заботой, пока была охрана пленного немца - ну не самоубийца же я, чтоб разрешить ему свободное перемещение по кораблю! - однако, запертый в изоляторе, фриц вел себя предельно смирно - особенно после того, как он однажды пытался качать права и выражать свое недовольство чем-то, на что "большаковцы", обрадованные случаем, вмиг устроили ему сцену, мордой в пол, руки за спину, и ботинком под ребра!
Пришлось даже сдерживать нашего главдиверсанта - предложившего выбрать объектом атаки, не только аэродром, но и порт Киркенеса.
–Андрей Витальевич, простите, а кого вы собираетесь там топить? Самых "жирных", шедших туда, мы уже. Кого-то подобрали наши подводники, с нашей же подачи. И сколько мы сейчас смотрим, никто серьезный, туда не входил, уже неделю. А то, что пришло раньше - фрицы надо полагать, уже успели разгрузить и отправить по назначению. А тратить ракеты на пару тыщ солдатских сапог…
Место было выбрано тщательно. Правда, в миле от него по берегу находился немецкий пост СНиС (наблюдения и связи). Что в сочетании с полярным днем - создавало проблемы. Однако же, за нас было то, что в этом времени боевые пловцы были очень редкой экзотикой, а значит немцы прежде всего смотрели за плавсредствами, идущими к берегу, а не за самой чертой воды. А также то, что по карте, там была очень удобная бухточка, подходы к ней просматривались с поста, а вот сама она - нет.
–Пройдем, командир! - уверенно сказал Большаков - на учениях последних, там, тяжелее было! Там нас, между прочим, контрдиверсанты ловили, специально натасканные, с техникой - камеры, датчики наблюдения - и вертолеты! А все ж - не поймали!
Тем не менее, кошки на душе скребли. Потому что самое худшее, что могло быть - это если, кого-то из наших, в плен. Да и просто - оставить оружие и снаряжение двадцать первого века, немцам! Потому у Большакова был строжайший приказ - встретив серьезное противодействие, не геройствовать, возвращаться! Мы также были в полной готовности - решив что, в случае чего, истратить торпеду на тральщик или даже охотник, будет много меньшим злом, чем потерять наших парней. А ТриЭс подготовил данные - на стрельбу Гранитом по упомянутому посту СНиС, если по обстановке, потребуется и такое.
Хорошо хоть, тут не было мин. Проверили гидролокатором - да и не способствует этому, глубины сразу от берега, и большой перепад прилив-отлив! Подошли максимально близко, насколько возможно - чтобы сэкономить батареи подводных буксировщиков. И две четверки последовательно выскользнули из торпедных аппаратов, экипированные по-полной.
Мы отошли на десять миль, выставили антенну. И погрузились в ожидание.
–Высадились нормально. Немцев в точке (месте высадки) нет. Выходим на маршрут.
Все ж техническое превосходство - великая вещь! Не было, в начале войны - "сжатия" передач, когда сообщение в записи, выстреливается в эфир за миллисекунды! Что-то похожее появилось, лишь в сорок четвертом - и то, на кораблях. Так что, даже если немецкий слухач, на этих частотах - что само по себе проблематично, не использовались они тогда - бдит, он поймает лишь коротенькое "пик". И запись на магнитофон (а вот они тогда уже были) с замедленной прокруткой - не поможет, при частотной модуляции и "цифре". Так что Большаков теоретически, мог мне хоть "Войну и мир" в прямом эфире читать - но привычка изъясняться коротко, брала свое.