— А не заварить ли нам кофе, Леночка?
— Ну что ж, можно и кофе, — ответила она. — Только мне не очень крепкий и сахара три ложки.
— Да хоть три с половиной. А мне покрепче и две ложки сахара.
Она поняла.
— Это мне варить, что ли?
— Ну, давайте нарушим запрет и вызовем Лизу.
Она поняла ещё лучше. Умница.
— Нет, я сама. А растворимого нет, шеф?
Я пожал плечами. Растворимый остался у Натальи Васильевны, но я там был охранником, а здесь я — шеф.
Когда мы пили кофе, я наконец решился ради дела пожертвовать своей тысячей баксов, заработанных у Натальи Васильевны.
— Сегодня поедем покупать компьютер. Работать на нём вам, так что и выбирать будете вы, Леночка.
Она обрадовалась, возбудилась и обрушила на меня все знания, которые получила за три года учёбы. Моего внимания еле хватило минут на пятнадцать, потом я нещадно зевал, прикрываясь пустой чашкой.
Меня спас телефон. Я снял трубку, выслушал приказ быть на месте через двадцать минут и три-четыре коротких гудка и радостно повернулся к Лене.
— Поход отменяется. У нас первый клиент.
Мы кинулись наводить порядок.
* * *Я не ждал клиентов так скоро, поэтому был в джинсах и, слава Богу, белой рубашке. Лена тоже не ждала, но была празднично подкрашена и сверкала коленками. Оставалось оформить ее сиротливый, без компьютера, стол. Мы быстренько переставили на него телевизор с видиком, и у меня осталось время сбегать за цветами.
Лена сама соорудила из всего этого какой-никакой натюрморт, уселась за стол, вынесла правое плечо вперед, изогнулась в пояснице и приняла интригующий вид.
— Ну, как?
— Клиент — дама. Губки бантиком надо делать мне.
— Вы — мозг агентства, шеф. А я — его тело, — нравоучительно сказала Лена. Видимо, она это вычитала в учебнике по секретарству.
— Я бы предпочёл, чтобы вы были лицом. Значит, она заходит, вы…
— Я всё запомнила, шеф. Не волнуйтесь. — Она снисходительно улыбнулась.
* * *Наша первая клиентка была действительно Дама.
Чёрный костюм, ослепительно белая рубашка с черным галстуком, черная шляпка с вуалью, из-под которой глядели умные внимательные глаза. Ничего лишнего, никаких рюшечек, висюлечек, кроме внушительного перстня на пальце.
Я встал.
— Доброе утро, дорогая мадам. Прошу…
— Это и есть ваш офис?
Ушат, озеро, Ниагара презрения!
— Агентство, с вашего позволения, мадам. А это я называю кабинетом.
— Кабинетом?! А себя вы называете частным детективом? В таком виде?!
Я испугался, что сейчас она крикнет: «Вон отсюда!», и начал оправдываться:
— Мы недавно открылись, дорогая мадам, и не ждали так рано. К тому же сегодня немного жарковато, поэтому я позволил себе расстегнуть одну… три пуговицы на рубашке.
Я застегнулся.
— А эту немытую девицу на входе вы как называете?
Посетительница всё ещё не садилась. Её глаза, в общем-то, совсем не умные, а скорее, какие-то рыбьи, пристально глядели на меня сквозь кольчугу вуали.
Сверчок у меня в груди расправил лапки и тихонько застрекотал. Я, как ни странно, обрадовался, что он не покинул меня. Конечно, я не выбирал Ленку из тысяч, но и не схватил первую попавшуюся Вардаеву.
— Секретаршей. А вас я называю — мадам. Садитесь же! — Это прозвучало несколько раздраженно.
— Не смейте мне грубить!
Она подошла к столу и села на краешек кресла.
— Я владею посудным магазином и привыкла к порядку. Мои служащие и в жару одеты в тройки и при галстуках. У меня неотложное дело, и я плачу валютой.
Ради первого клиента, тем более дамы, таким объяснением можно было удовлетвориться.
— Хорошо, мадам. Валюту мы тоже берем. Давайте перейдем к вашем делу.
— Вы не похожи на детектива.
— Это первое впечатление. Кольт, буденовка и квадратная челюсть лежат у меня в сейфе.
— Там же лежат и ваши мозги! В моём посудном магазине…
— Я понял, мадам. В вашем посудном магазине мозги хранятся в атташе-кейсах.
Вуаль пошла пятнами. Мадам захлебнулась негодованием.
— Вы не заставите меня уйти. Я потратила на вас время. Я деловая женщина и всегда несу свой крест до конца. Я…
Клиентка осеклась, видимо решая, говорить или нет о своем посудном магазине. Я тут же пришел на помощь:
— Так что там за неотложное дело у нас в посудном магазине?
— Магазин здесь ни при чём. Это мои соседи на побережье. Они изнасиловали мою девочку, мою Энни-Кэрол. Она беременна!