- Знаешь, начальник, отчего я от советов ушел? С землицы родной - где дед и отец мои остались? Это вот, "даешь!", и гори, себя не жалея, ради общего дела - нельзя так, чтобы всем и по приказу! Вон, кровь моя, сын, Игорь был, стал Ингвар, и дочка Оля - стала Хельгой, от русских речь только осталась. Я ни за тех, ни за этих - я за жизнь. Которая - при любых, должна продолжаться. А не - гореть, незнамо за что.
М-да, а впрочем, если б не план "Ост" - не стало бы у нас, таких свенссонов, каждый второй? Ладно - живи, дядя, раз семью свою так любишь. Потому что, донесешь после - и хрен немцам докажешь, что случайно помог: подметут и тебя, и твоих, без остатка.
- Как знаешь, дядя. Только, "кто смирно сидит, тех первыми и режут", как один мой знакомый сказал, Румата Эсторский - ну да ты не знаешь его. Мы вот, может быть своей смертью и не помрем, хотя и хочется - но уж точно, любому напоследок такое устроим, в аду нас со страхом помнить будет. А тебя, прихлопнут походя, как комара - и даже, отомстить некому.
- Не прихлопнут - твердо ответил Свенссон - рыбка, она всем нужна. Как хлеб. Война, не война - а кушать хочется.
- Ага. Хочется. Потому ты счас и плывешь - на палочном ходу!
Немцы - это орднунг! То есть, чтобы ничто - мимо кассы! Здесь, в Норвегии, не было таких зверств, как на Восточном фронте - но налогом облагалось все; причем в отличие от большевиков с их продразверсткой, или братков девяностых с их поборами "за охрану", собиралось все до копейки, и никакие оправдания в расчет не брались по определению. Норвежцы, естественно, не были дураками - как учесть, сколько рыбы ты вчера поймал? - но и немцы тоже. Таких как Свенссон, могли остановить в любое время - и по своему усмотрению, забрать любую часть улова (правда, пару самых тощих рыбин обычно оставляли, чтоб с голоду не помер).
Впрочем, менты - они одинаковы, всюду и во всех временах. В конце девяностых, мне пришлось по делу с месяц жить в Питере, у одной дальней родни. Васильевский остров, Шестая линия - и прямо под окнами, у закрытого кинотеатра, самостийный "блошиный рынок". На который раз-два в день совершали налет менты. Лениво покрикивая что-то о "торговле в неустановленных местах", они обходили ряды, собирая оброк в свой карман - надо полагать, по закону! Еще у этой родни в квартире, делали ремонт два таджика - клали плитку в ванной; так вышло, что по завершении, не оказалось под рукой машины чтобы отвести их обратно.
- Тогда на такси дай, хозяин! Уговор был - что отвезешь. И вызови.
- Вы что, оху… ? Отсюда, до Петроградки - пешком добежать, двадцать минут, тем более что лето, сухо и тепло! На трамвай дам - и не борзейте!
- Нет, хозяин, нам нельзя. Милиционер спросит - где регистрация, вот, пятьсот рублей - дальше другой подойдет, спросит - а если в участок, то все деньги, что ты заплатил, найдут и отберут - на такси дешевле выйдет, хозяин! За что работали?
- Тьфу! Ладно, держите еще - вызову счас.
М-да - оставляли, лишь чтобы с голоду не помер. Но для свенсонов, рыба была не одной лишь едой, но и товаром на продажу - за который они только и могли, купить хлеб, одежду, любую нужную в хозяйстве вещь - и топливо, тоже! Потому, сейчас мы сплавлялись, не включая мотор, пользуясь отливом - сам хозяин, его сын и зять, здоровенными дрынами (назвать это веслами, у меня язык не поворачивался, разве что на римской галере), то подгребали, то отталкивались от дна или камней.
- Так даже лучше. Там, на мысу, раньше лоцманский пост был. А теперь немцы свой поставили. Мимо идешь - остановят, обыщут, заберут. Особенно - если с уловом идешь.
Это он про тот самый пост СНиС.
- .. от мотора, слышно далеко - подходишь, там ждут уже. А вот так, по-тихому, с отливом туда, приливом назад - могут и не заметить. Внизу, у причала - обычно, часового нет, ну если только кто из солдат с удочкой, так это не страшно, можно даже за рыбину сигареты выменять. Когда туда, и так обычно пропускают - знают, что пустой. Но с вами - лучше, чтоб спокойнее..
Ага. И гарнизон того поста - шесть человек. И как наш хозяин успел рассказать, причал от домика не виден. Причем двое всегда в домике - надо полагать, сигнальщик-наблюдатель, и дежурный по связи (блин, радио там у них, или телефон?). Итого, в "комитет по встрече", по максимуму - четверо. Против нас. Справимся!
Это, если все ж остановят. Если не сумеем, по замыслу, тихо пройти, дальше за мыс - и там, быстро облачившись, нырнуть. В самом худшем случае - как нам тогда казалось.
Сигнал вызова - немного некстати. На лодке волнуются, ждут.
- Волку-Лес. Нормально все. Позже!
Не объяснять же - что плывем на баркасе, с радушными хозяевами из местных! Просто - что все целы, возвращаемся. И можем чуть задержаться - поскольку скорость этого плавсредства сейчас явно меньше наших "Сирен". Разве что, за мысом - включим мотор.