Выбрать главу

— Вы можете поручиться за эти свои слова?

— Да. Поручусь. Может быть, когда-нибудь, после войны, они и составят некоторую проблему из-за той же разницы в психологии, но это будет нескоро, и лишь в том случае, если мы это допустим. А сейчас они и сражаться за нас будут, и умирать. Вот только последнего не надо, поскольку даже матросы у них — это носители уникальных для нас знаний и умений. А если флотские товарищи решат использовать корабль в боевых действиях, то заменить какого-нибудь старшину первой статьи, спеца по автоматике, мы не сможем никак.

— Ну что же, Александр Михайлович, вы с потомками ближе знакомы. Но все же я взгляну на них сам. Перед товарищем Сталиным вместе отвечать будем. И если вы правы, примем план один за основной.

От Советского Информбюро, 18 сентября 1942 года.

В течение ночи на 18 сентября наши войска вели бои с противником на северо-западной окраине Сталинграда и в районе Моздока. На других фронтах существенных изменений не произошло.

На северо-западной окраине Сталинграда наши войска отбивали атаки танков и пехоты противника. Артиллеристы части, где командиром тов. Толбухин, уничтожили 12 немецких танков и до двух рот гитлеровцев. На другом участке два батальона пехоты противника ворвались на одну из улиц города. Наши бойцы встретили немцев сосредоточенным огнем из пулеметов и автоматов. В завязавшейся затем рукопашной схватке гитлеровцы были разгромлены и отступили, потеряв убитыми и ранеными до 500 солдат и офицеров.

Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович.

Москва, Кремль.

Ну вот — дождались! Сейчас увидим то ли величайшего гения, то ли величайшего злодея двадцатого века. Но — величайшего. Если не согласны, то скажите, кто, на ваш взгляд, самый-самый (в смысле, оставивший наибольший след в истории)? Еще Ильич, может быть?

Мы — это я, Григорьич, Сирый, Большаков. Еще Лаврентий Павлович, с которым мы уже достаточно наобщались, пока летели. Ничего жутко кровожадного в нем я не заметил, на секс-маньяка совершенно не похож. По манере держаться, просто большой начальник из «оборонки», каких я в той еще жизни навидался, но очень хороший, толковый: все схватывает моментом, четко отделяя главное, видит суть вещей, по крайней мере в технических вопросах. И конечно, Кириллов. Ну куда без него?

Приглашают. Входим. Большой такой кабинет, два стола буквой «Т». Во главе стоит седоусый старичок, смотрит на нас с мелькнувшим в глазах любопытством. Чего не ожидал, так это того, что товарищ Сталин (нас предупредили — обращаться к нему надлежит именно так, не по имени-отчеству) маленького роста. Одет в серый полувоенный френч, не в маршальский мундир, как в фильме «Освобождение». Трубки знаменитой тоже нигде не видно.

Поглядываем на наших «друзей» из ГБ — надеюсь, они тут уже бывали, правила знают. Как и они, рассаживаемся за длинным столом, по разные стороны. Смотрим на хозяина кабинета.

Я вообще-то ожидал, что Сталин пригласит, по крайней мере в первый самый раз, меня одного. Чтобы без свидетелей. Но, очевидно, у вождя и учителя были какие-то свои соображения.

— Здравствуйте, товарищи потомки, — произнес Сталин. — Начнем, как положено, с части официальной, которую после народный комиссар Кузнецов огласит всему экипажу. Корабль ваш, по всем правилам, зачислен в списки Рабоче-Крестьянского Красного Флота под именем «К-25». Знаю, что там вы были К-119, но раз уж у нас лодка Щ-423, когда перешла с Севера на Тихий океан, стала там Щ-137, то вам тем более… Соответственно, все вы являетесь военнослужащими СССР, в званиях, соответствующих вашим прежним, со всеми вытекающими из того правами и обязанностями. Вы, товарищи Лазарев и Елизаров, насколько мне известно, успели принять присягу еще в СССР. Надеюсь, не отрекались? Все же прочие будут приведены к присяге в Молотовске, куда вместе с вами отправится комиссия — товарищи Кузнецов, Головко, Зозуля и ученые. Будут вас изучать. Также за ваш вклад в борьбу СССР с немецко-фашистскими захватчиками вам положены правительственные награды, причем сразу за несколько эпизодов. Разгром конвоя у Нарвика, потопление «Лютцова», разгром аэродрома Хебуктен, захват «Шеера», «Тирпица». Есть мнение, что вас, товарищ Лазарев, и вас, товарищ Большаков, надлежит представить к званию Героя Советского Союза; всех старших командиров — к ордену Ленина, командиров — к Красной Звезде, старшин и матросов — к медалям. Но я хотел видеть вас, пригласил сюда не только за этим.