Это тоже такой бой. Затаиться, обезоружить.
…В войсковых обозах следуют маркитантки, потому что где бой, там и ебля, ничего не поделаешь. Вот. Она сама себе маркитантка. Дело житейское. Она решила сама в этот раз. Никто ее не продавал и не подталкивал.
Брат, кстати, ни о чем ее не спрашивал. Нет, первый раз спросил, куда это она, когда Зура сказала, что уходит на вечер и на всю ночь. Она сказала правду: что нашла человека, который согласился учить ее магии.
— Будь осторожна, — только и сказал он. — Возвращайся живой, акай.
— Это уж не волнуйся, — ответила Зура небрежно.
Лоен рассказал ей про серьгу, как отслеживать свое состояние с ее помощью. Даже подарил самую первую. На исходе двух недель он сказал ей:
— Ну все, чему мог, я тебя научил. Это наша последняя ночь.
Он был с ней как-то особенно, непривычно мягок. Зуре это показалось странно: она едва замечала его ласки и даже немного скучала. Но Лоену понять не дала. Не сказать ведь, чтобы она совсем была наивной идиоткой в этом смысле: они с братом всегда ютились по таким местам, что Зуре пришлось наслушаться разговорчиков всяких разных. Были среди их соседей и шлюхи, старые и молодые. Зура быстро поняла, что из подслушанного применить к делу и как. Поэтому Лоен о ее скуке, кажется, даже не догадался. И хорошо; речь ведь шла о ее гордости.
В конце он сказал, прижимая ее к себе:
— Вот что, малышка… Я тут подумал… Ты девчонка хорошая, серьезная, но в наемниках пропадешь. Тут надо немножко с катушек быть слетевшим. Нет у тебя настоящей безжалостности. Я видал баб в этом деле, но дело все-таки не женское. Ты у меня не такая… — Зура молчала, и он продолжил, как будто продираясь сквозь каждое слово. — У меня ферма есть… не здесь, в Оксии. От отца осталась. Там запущено все маленько, но… Может, ты б захотела там пожить?
— Нет, — коротко сказала Зура.
— Да ладно, не отказывайся сразу, — он прижал ее к себе еще крепче, зашептал в шею, обдавая горячим дыханием, и Зуре нестерпимо захотелось освободиться. Но она не знала, насколько еще их договора хватает, поэтому лежала смирно. — Ты девица сопливая, но маг неплохой. Среди фермеров магов мало, а так мы бы там с тобой мигом хозяйство подняли. Да плюс я еще пока мечом махать могу — это деньги. Вдруг у тебя живот расти начнет, что делать будешь?
— Не начнет.
Разбудили Зуру среди ночи топот сапог и стук древков алебарды. Городская стража Влавии; эти вояки немилосердно ярко светили фонарем, грубовато перешучивались и оттащили Лоена в тюрьму как шпиона Тай-Гериата. Зура не оказала им сопротивления только потому, что Лоен крепко сжал ее руку и велел не дергаться. А потому ее бросили в камеру с проститутками, не имеющими храмовой лицензии.
Ночь была неприятной, но утром, когда их всех выгнали на «общественные работы» — убирать мэрию — Зура без труда сбежала.
Больше она о Лоене не вспоминала.
И, конечно, ребенка никакого не было. Ей немногое успели рассказать до того, как она покинула род и его земли, но этому всех девочек из боевых шатров учат сразу же, как только забирают от матерей или кормилиц: боевые женщины степей не рожают детей, если сами того не захотят.
Выводы, сделанные Лином после посещения третьего дома по Белой набережной, заставили его поторопиться.
Зура мало понимала его бормотания о железных кораблях и выжигании океана до дна, но была абсолютно согласна с тем, что ускориться надо. Правда, она быстро выяснила, что пытаться охранять Лина, когда он крутит хвосты всем кошкам Тервириена на предмет ловли рыбы, — дело пропащее.
Мало того, что кто-то — то ли обозленные маги средней руки, то ли их союзники — еще два раза покушался на жизнь Лина (а один раз — на жизнь самой Зуры), так еще ей пришлось выполнять кучу лишних, чисто распорядительских обязанностей. Ни дать ни взять, секретарь при важной особе. Иной раз не то что не хватало времени поесть и поспать: не успевала даже переплести косы, приходилось кое-как смазывать их маслом и переплетать только концы.
Правда, она не стала больше заниматься охраной Лина в гордом одиночестве, а сколотила ему целую команду: во-первых, рыбаки за хорошую плату несли вахту вокруг дома Вартиана; во-вторых, она сманила к ним телохранителя самого Вартиана, в сопровождении которого тот ходил порой на Биржу («Вы не представляете, какие там нравы!»). В-третьих, к ее удивлению, к ним пришел наниматься Тиан.
— Бен меня выставил, — пояснил он. — Ну и ладно, не больно-то он мне нравился. Вот насчет Малыша Джаса жаль: мы с ним хорошо сработались. Но и с тобой сработаемся не хуже, ты ничего.
Зура поразмыслила, нанимать его или нет. Что ее беспокоило больше всего: Тиан был бойцом не слабее, может быть, в чем-то и посильнее ее. Как бы, пообтеревшись, не отказался подчиняться женщине, еще и чужестранке.
Но держался он уважительно и казался человеком опытным и надежным — из тех, что отрабатывают свое жалование. И Зура решила рискнуть.
Она, кстати, узнала, откуда у Лина деньги. Тот еще в молодости умудрился сколотить неплохое состояние, но не торговыми делами, а какими-то другим, более загадочным способом. Он действительно был из «тех самых Линов», но — побочная ветвь, герцогский титул принадлежал другой части семьи. Отец Лина занимал непыльную должность смотрителя государственных торговых архивов. Сам же Лин сперва учился магии, потом по какой-то причине, которую он Зуре не назвал, пошел на государственную службу и дослужился там до помощника министра финансов.
Там-то он и прокрутил ту самую реформу, которая, по словам Лина, спасла имперские провинции от распада (а по словам кумушек у колодцев была сущей занозой в заднице). Сама Зура судить о ней не могла, ибо дореформенной Империи не видела: Лин ушел со своего поста семь лет назад, как раз когда она закончила скитаться по приграничным княжествам и окончательно осела в Роне — если можно назвать оседлым состояние постоянных перебежек из провинции в провинцию.
Лин держал часть своих средств в каком-то банке, часть еще в каком-то, а еще каким-то банком попросту владел, хотя всеми делами занимался управляющий.
— Наверняка он меня нещадно обворовывает, — объяснил Лин Зуре добродушно, — но дело не разваливает. В нашем договоре сказано так: либо я выплачиваю его наследникам солидное содержание после его ухода на пенсию или смерти, либо он ставит сына на ту же должность, либо, если я умираю раньше, не оставив наследника, банк уходит его семье.
— Надеюсь, банк этот не в Тервириене? — только и спросила Зура. — А то еще и от них тебя охранять…
Лин рассмеялся.
— Нет, даже не в Роне. В Северной Оксии.
Зура слегка расслабилась. Действительно, даль несусветная.
— На самом деле, как ты понимаешь, все это золото мне для жизни не требуется, — серьезно проговорил Лин, когда отсмеялся наконец. — Когда-то азарт разбирал его зарабатывать, ну и чтобы отец увидел, что я могу, но на траты даже тогда толком времени не хватало. Теперь же… Мне нужно совсем немного, только чтобы покупать на материке те продукты, без которых на маяке сложно, да перевозить их… Но, если бы пришлось, я бы прожил и с одного моря.
— Не сомневаюсь, — кивнула Зура. — Но теперь-то ты рад, небось, что от денег не избавился? Столько взяток раздал — у меня голова кружится считать.
— Вот и не считай, — посоветовал Лин, — потому что, когда дойдем до Ронельги, суммы станут астрономическими.
Взятки Лин раздавал, в основном, для того, чтобы пробиться к тому или иному важному лицу. В остальном же он действовал тоньше: уговорами и разговорами. Зура и раньше знала, что Лин горазд трепать языком, но уже через несколько дней у нее сложилось впечатление, что он мог бы, если бы захотел, продавать морскому народу пресную воду… ну, может быть, всем, кроме его вождя — тот для этого туповат. Как объяснил Лин как-то Зуре, растирая виски после одной утомительной беседы, «дураков убалтывать сложнее всего. Ты, вроде бы, уже все аргументы нашел, все подобрал, он со всем согласился… а ночью пообщался с женой — и наутро все начинай сначала!»