— Сам подумай, что вышло бы, если бы я стал говорить об этом в открытую?
Гаррис покачал головой.
— В моем возрасте по-настоящему думать-то уже не приходится, все заменяет жизненный опыт. И мой жизненный опыт говорит: никто не стал бы заниматься этой миссией. Голос Голосов еще молод, его регентши честолюбивы. Они бы ухватились за возможность оставить шельф Тервириена за собой… Все это вызывает один единственный вопрос: почему ты вообще мне рассказал?
В этот момент старик посмотрел на Лина так внимательно и остро, словно до сих пор дремал, и только в этот момент проснулся.
— Я рассказал тебе только потому, что ты способен понять, что цена слишком высока, — ответил Лин. — И ты один способен использовать свое влияние, чтобы с нами в миссию послали не официальное разрешение от Голоса, но и достаточно высокопоставленного чиновника, который имел бы полномочия подписать договор от императорского имени. Пусть даже в качестве блажи, но послали.
— Ты задумал больше, чем просто договор о количестве выловленной рыбы, — пробормотал Гаррис. — Ну да, ты всегда метил высоко… Ты задумал договор о ненападении. Но зачем тебе нужно, чтобы его подписало официальное лицо? Ты ведь знаешь, что это не гарантия… если только…
Вдруг старик глухо расхохотался, стуча себя по колену. Это были страшные каркающие звуки. Зура подумала, что если Гаррису сделается плохо, Лин его, пожалуй, не откачает — с него же уже песок сыпется.
Лин же терпеливо ждал, пока гость отсмеется, еле заметно улыбался и не выказывал ни малейшего признака беспокойства. Зура, однако, знала, что на деле волшебник нервничает, напряжен, как струна.
— Магический контракт, как в борделях, — снова расхохотался Гаррис. — Н-да, мой мальчик, я всегда знал, что ты невысокого мнения о нашем государственном аппарате, но равнять его со шлюхами…
— Ваше чувство юмора, как я вижу, не поблекло, — заметил Лин. — А ваши познания впечатляют. Я не думал, что вы разбираетесь, как устроены бордели для магов.
— Устраивал их в свое время именно ты, грех мне было пропустить дела своего подопечного… — Гаррис со всхлипом втянул воздух и кое-как унял смех. — Ладно, ладно, Темсин. Я понял, чего ты от меня хочешь. Следующий вопрос: что ты готов мне за это предложить?
— То, чего вы хотите больше всего, — проговорил Лин. — Мир. Вы, Гаррис, старый грязный интриган, но я-то знаю. Вы всегда были против войн. Поэтому вы помогли мне с Гериатом. Поэтому вы поможете мне сейчас. Я вам на блюдечке предлагаю достойный венец всей вашей жизненной работы, мир на всех границах. От такого не отказываются.
Гаррис выпрямился, посмотрел на Лина с хитрецой.
— Вот не думал, что меня, Гарриса-Вояку, кто-нибудь обвинит в миролюбии.
— Вы затеяли пять войн на своем веку, да, — Лин пожал плечами, — но мне ли говорить вам, что все эти войны были назревшими, неизбежными и разразились ли рано или поздно без вашего участия? Сейчас я ваш естественный союзник, а вы мой.
Гаррис фыркнул.
— А еще, — продолжил Лин, — усиление тервириенских магов вам поперек горла. Вам всегда не нравилось, что даже слабаки оттуда сильнее, чем вся магическая гвардия Роны, но поделать с этим ничего не могли. И вот у вас шанс утереть им нос…. - он помолчал. — Ну же, мастер, не ломайтесь. Признайте, что я пришел и протянул вам на серебряном блюде все ваши чаяния.
— И перевесил на меня две трети своих проблем! Если я поставлю на тебя, а ты…
— Да бросьте, — Лин пожал плечами. — Я всегда выигрываю. Так или иначе.
— Один раз ты проиграл, — Гаррис бросил на Лина короткий кинжальный взгляд. — Леди Арииса тебя уела.
Лин был готов к этому уколу: он, кажется, чуть ли не пропустил его мимо ушей.
— Я не совершаю одной и той же ошибки дважды. Поддержите меня — и все ваши противники в Ронельге и за ее пределами заткнутся раз и навсегда.
Быстрота его ответа дала понять Зуре: на самом деле фраза про леди Ариису его задела. Несмотря на всю готовность. Что за притча?
— Что ж… — Гаррис начал с кряхтением, опираясь на трость, подниматься с кресла. Лин без спешки приблизился к нему, чтобы помочь, и какое-то время учитель и ученик сверлили друг друга взглядами. — Язык у тебя всегда был хорошо подвешен, Темсин. Этому даже учить не пришлось. А может, тебя твоя магичка натаскала, чтоб ей ни штиля, ни ряби… Я готов попробовать. До тех пор, пока мне самому не придется разгребать твои горячие угли. Ты знаешь, я стар. У меня еле хватит сил добрести до могилы.
Лин поклонился ему, провожая за дверь. Зура собралась было встать и пойти за ними следом — вообще-то в нынешнем состоянии толку от нее было мало, но так просто бросить Лина без охраны она тоже не могла. Однако волшебник только махнул ей рукой: сиди, мол.
Минут через десять, проводив гостя до выхода, он вернулся в кабинет и упал в то самое кресло, где только что сидел Гаррис. Его трясло и, кажется, ноги не держали. Он закрыл лицо руками и с силой потер, будто пытаясь стереть с лица усталость.
— Дело плохо, да? — спросила Зура. — Старик тебя обманывал. Я чувствовала, ты знаешь, что он тебя обманывает…
— Да нет, — качнул головой Лин, — на самом деле поддержит. Войны он действительно не хочет, тут я попал в точку. Другое дело, Зура, что на нас лежит гораздо больше, чем прекращение этой самой ссоры из-за рыбы. Мы, дорогая моя, теперь призваны не допустить взаимного уничтожения двух наших рас. Мастер Гаррис мне любезно про это напомнил.
— М-да, — только и сказала Зура в ответ.
Ночью Зуре приснилась леди Арииса Торан, та самая, которая якобы обвела Лина вокруг пальца.
Никакими интригами эта леди не занималась, магию не изучала и вообще трудно было представить, что она способна хоть в чем-то Лина одолеть.
Это оказалось изящнейшее создание лет шестнадцати, окутанное облаком золотистых кудрей. Золотистыми казались и ее смуглая кожа, и даже светло-карие глаза — может быть, от того, что леди одевалась во все оттенки пчелиного меда. Это солнечное видение пило вместе с Лином цветочный чай в пронизанной солнцем гостиной какого-то богатого дома.
— Вы понимаете, леди, что иногда вопрос карьеры — это вопрос верности нужному человеку, — говорил Лин. — А кто, как не хорошая жена, способна поднять мужа до недосягаемых высот!
Леди лукаво кивала, щурилась и прикрывала рот рукой, когда изящно откусывала от бисквита, поданного вместе с чаем.
«Он же ее просто сватает, — поняла Зура. — Ну надо же!»
Тут же она ощутила смутную, но тяжелую тревогу.
С этой тревогой и проснулась.
Больше всего Зура боялась, что ее выздоровление задержит их партию Ронельги. Она знала, что им нужно спешить; неизвестно, когда маги Тервириена попытаются уничтожить весь морской народ на шельфе. А еще боялась, что ей придется остаться в Ронельге, дабы не задерживать Лина.
Было бы обидно ухлопать столько сил и крови на это заведомо безнадежное предприятие и не довести его до конца. У нее зубы сжимались при одной мысли.
Лин ей потом рассказал, что сам он больше всего боялся не уложиться в месяц. А это было вполне вероятно, даже более чем. Дела в Ронельге традиционно делаются неспешно, особенно серьезные. Даже занимай он по-прежнему официальный дворцовый пост, и то было бы сложно провернуть все с наскоку. Теперь же ему предстояло полагаться на Гарриса, еще нескольких старых приятелей да на компрометирующие материалы о нескольких сановниках, что не успели устареть за последние семь лет.
— А ты не представляешь, с какой скоростью стареет некоторый компромат, — жаловался он Зуре, забредя вечером в ее комнату с млеющей Дени на руках. — Кажется, засек ты некоего господина с танцовщицей, узнал, что он ей и дом купил, и от супруги прячет… а прошло пять лет — и семейство супруги попало в опалу, так что теперь неверный муж в своем доме полный хозяин, что бы ни творил. И как в таких условиях работать? Впрочем, — оборвал он себя, — я сам виноват, но не скажу, что жалею о перемене образа жизни.