Зура испугалась, что магия Лина поддастся. Но воздушный барьер послушно расступился перед прибывшей. Она, правда, не стала вплывать до конца, ограничилась головой и то ли вскрикнула, то ли проскрипела что-то приветственное.
Стало тут же понятно:
— Мастер! Рада тебя видеть!
— А я-то как рад, Майя! — тепло воскликнул Лин, даже не пытаясь перейти на язык морского народа. Он сделал руками движение, как будто плывет, и мигом оказался рядом со вторгнувшейся головой, обнял гостью примерно там, где должна была быть шея, даже потерся щекой о лоснящуюся серую шкуру.
— Как дела, Майя? — спросил он. — Готов ли двор к беседе с нами?
— Этот двор не готов ни к чему и никогда, — ответила женщина, и даже в переводе Зура уловила презрение. — Наш нынешний Великий Вождь — полный простофиля, хорошо еще, что его сестры не так глупы… Но ах, Мастер, знал бы ты, как враждуют между собой военачальники, а Вождь не способен выбрать одного из них и к одному прислушаться! Бывает ли так у вас, наземных? Мне кажется, до такой глупости способны дойти только мы! Уж лучше бы выбрал фаворита, как ваши короли!
— У каждого народа своя глупость, моя дорогая, — проговорил Лин. — Ты уверена, что прочие нас не слышат? Не попадешь ли ты в неприятности?
— А ты не увидел моего заклинания? — на сей раз Майя говорила почти кокетливо. — О, Мастер, какой комплимент! Я буду счастлива до завтрашнего вечера! Наконец-то мне удалось хоть что-то от тебя скрыть! Кстати, кто эта твоя очаровательная спутница? Для сухопутки она в самом деле хороша, прекрасный выбор!
— Меня больше интересовали другие ее качества, Майя, — довольно строго произнес Лин. — Это Зура, мой телохранитель.
— Зачем тебе телохранитель здесь? — удивилась Майя. — Это что, еще одна штука земного народа, которую мне не понять? И что до внешности — ну, уж повредить-то она никак не может, всегда приятнее девушка, на которую и посмотреть нравится, не так ли? Я только так выбираю себе помощниц! Пусть она трижды умница и хороша в магии, но если нет симпатичных плавников и сдобного круглого тела — она мне и даром не нужна!
— Они все так много болтают? — пробормотала Зура.
— Все! — жизнерадостно ответила Майя, кося в сторону Зуры черным блестящим глазом. — Мы думаем по-другому, красавица, мой отец уже должен был тебе об этом рассказать. И у нас у всех очень хороший слух.
«Какой отец? — подумала Зура. — Неужели Лин — ее отец?! Никогда не слышала о полукровках! И вообще, говорят, у магов детей не бывает, нет?»
Но поинтересоваться тонкостями родственных связей не успела, потому что Лин заговорил снова:
— Еще раз: очень рад приветствовать тебя и твоих помощниц, Майя. Твой вкус действительно безупречен: насколько я могу судить, все они красавицы.
— Кроме одной, — перебила его Майя (на самом деле она произнесла имя, но имя это осталось в голове Зуры тонким свистящим звуком, ничуть не похожим на человеческую речь), — она страшная, и шрамы ей не идут. Но увы, ей в самом деле нет равных.
— Хорошо, кроме одной, — покладисто кивнул Лин. — А теперь не расскажешь ли ты, когда мне удастся поговорить с Вождем? Или с одним из генералов?
— Так сейчас же! Я помню, что тебе сложно долго под водой, Мастер! Пойдем же!
Голова пропала из стенки воздушного пузыря, и сама стена сомкнулась, как будто и не прорывалась. Майя и прочие разом собрались в… «Косяк», — подумала Зура. Их сильные тела тенями среди огней помчались в один из боковых коридоров, и серебряный пузырь поплыл за ними.
— Теперь смотри в оба, акай, — тихо проговорил Лин. — Морской народ думает и в самом деле не так, как мы. Иногда сложно предсказать, куда вывернут переговоры. Если что-то пойдет не так, я постараюсь доставить нас обоих на поверхность. Может быть, потребуется и твоя боевая магия. И — будь готова задержать надолго дыхание по моей команде.
— А если мы сядем там в лодку, что им помешает ее догнать?
Лин как-то неприветливо улыбнулся.
— Я.
Зура не помнила, сколько ей было лет, когда брат раздобыл первый браслет.
Она еще не знала, что браслет ее: брат принес его для себя. Темный, незнакомый металл лежал широким кольцом на его ладони. Если присмотреться, казалось, что в глубине проскакиваю крошечные сине-фиолетовые молнии.
— Какая красота, акай! — сказала она. — Я видела такие на некоторых наемниках. Это мода такая?
— Не будь дурой, — веско сказал брат. — Это не мода, это магический предмет! Ты видела, некоторые воины могут находить спрятанное и отталкивать людей силой мысли?
— Да. Я думала, когда мы с тобой станем драться совсем хорошо, так, как они…
— Мы хорошо деремся, акай, — перебил ее брат. — Чтобы мы — да плохо дрались! Нет, акай, не поэтому нас не берут в банды.
(Зура тогда не знала, что в слово «банда» жители гериатских княжеств вкладывают бранную суть: для нее «банда» означало всего лишь компанию воинов, которые нанимались богатым и знатным в охрану или для какого-либо дела… но, впрочем, язык Империи Рона и ее сопредельных княжеств она тогда знала плохо).
— Все дело в том, что магия здешняя бывает двух видов, не то что у наших шаманок, — поучал ее брат. — Одна — у могучих магов, которые повелевают водой и воздухом, обводняют пустыню и служат королю, картелям или аристократам. Другая — у таких, как мы с тобой. У могучих людей, сильных телом и духом. Нужно только раздобыть магический предмет, и можно колдовать не хуже прочих. Этот я купил за золото у знающего человека.
— Да, акай, но как же ты его наденешь? — Зура рассматривала браслет, как зачарованная.
Браслет был очень узок: он охватил бы запястье ее брата, но тот едва ли пропихнул бы через него ладонь. Пожалуй, даже Зура не пропихнула бы, а у нее ведь руки были куда уже.
— Тот человек сказал, что нужно накалить его на костре, — с сомнением проговорил брат. — Тащи жаровню!
Тогда они жили уже не в развалинах, а снимали комнату в доходном доме. Отдельную, и поэтому жаровня у них была своя, ее не приходилось отбивать у десятка таких же как они в общем зале. Только хозяйка с кряхтеньем обязательно каждый вечер поднималась на второй этаж и скрипучим голосом напоминала всем постояльцам, чтобы не спалили дом.
Было еще тепло, но они раздули уголья, и брат положил браслет на решетку. Металл изменился почти сразу: сделался золотистым, теплым, засиял пригласительно и даже, кажется, стал шире.
— Ну вот! — довольно сказал брат, протянув за браслетом руку. Но, не успев схватить, он уронил браслет на пол, вскрикнув.
Крик был совсем не мужественный, но из уважения к брату Зура не хихикнула, только нагнулась подобрать браслет. На всякий случай она обернула ладонь полой кимары, но через ткань металл не казался даже теплым. Зура из любопытства коснулась его свободной — левой — рукой. Самым кончиком пальца, готовая отдернуть, если показалось. И охнула: браслет тут же разорвался, сделавшись золотистой лентой, метнулся по руке змейкой, обвил запястье и немедленно потемнел, показывая, что укрепился тут и никуда двигаться не намерен.
— Ух ты! — сказала Зура. — Я ему понравилась?
— Наверное, сломан, — с неудовольствием проговорил брат. — А я за него отдал два вырька[4]! Ну ничего, завтра разберусь с торговцем!
Но «разобраться» с торговцем не получилось, тот стоял на своем:
— Браслеты я делаю для всех одинаковые, — сказал он. — И все они одинаковые, пока заготовки. Раз ты не смог его взять, значит, тебе вообще магом быть не суждено. Обычные люди не могут даже коснуться тилидия, если его нагреть.
— Как это я не владею магией! — подступил к нему брат. — Сам же говорил: люди, которые сильны духом и телом! Разве я не силен и тем и другим?
— По-разному бывает, — уклончиво сказал торговец, но далее объяснить отказался. Зато перевел разговор: — Так если хочешь, я сведу тебя со знающим учителем для твоей сестры.
4