— Поняли. Ну а как с яблоками?
— Очень просто. У тебя было два яблока — это цветущие водоросли Каховского моря. Тебе дали еще два — это прибавили водоросли, которые образуют тину. Стало четыре яблока. Верно?
— Верно.
— Из них ты взял три яблока и съел...
— Вы снова шутите, — насупился Степка.
— Да нет же, не шучу. Тина поглотила из воды всю грязь и все остальные водоросли перестали цвести. Осталось только немного тины. Это все равно, что ты съел три яблока и осталось одно. Так?
— Так-то оно так,— не успокаивался Степка,— но, значит, можно в воду рек сливать сколько угодно всякой дряни. И все поглотят водоросли?
Желтый Портфель покачал головой:
— К сожалению, нет. Хоть водоросли и растут там, где уже ничего не растет, хоть они сейчас и окисляют своим кислородом сточные воды в больших городах и делают их чистыми, но всему есть предел.
Американское озеро Эри, из Больших озер, когда-то было чистым и прозрачным. Но города, которые раскинулись по его берегам, столько спускали грязной воды, что теперь там не растут даже водоросли. Ни одного живого существа не нашли биологи в озере Эри, кроме нескольких червей на дне. Эри стало мертвым озером!
— Но ведь есть кроме водорослей физика и химия, которые достаточно могучи, чтобы очистить воду. Сделать ее даже дистиллированно чистой,— попробовал я выложить свои знания.
— Она химически чиста, но такая вода мертва. Ни пить ее, ни купаться в ней нельзя. Только тогда, когда в воде будут водоросли, она сделается биологически чистой. Без водорослей всякая вода мертва.
Уже поздно мы расстались с Желтым Портфелем. Я пришел домой, но спал плохо. То мне снились желтые, как яичный желток, цветущие озера, то трубы городской канализации, в которых мы со Степкой блуждали и никак не могли выбраться, то дохлая рыба на морских берегах, то страшное в своей безжизненности мертвое озеро Эри.
Мне стало жарко и душно. «Воды» — крикнул я осипшим голосом. Появился Желтый Портфель со стаканом в руке и ехидно улыбнулся: «Пей на здоровье!» Я выхватил у него стакан и залпом выпил. Мне показалось, что все внутри похолодело от этой воды, а Желтый Портфель засмеялся: «Водичка-то дистиллированная». «Я выпил мертвую воду!» — с ужасом подумал я и... проснулся. Надо мной склонился Степка и капал на лицо из стакана, приговаривая: «просыпайся, засоня!».
— Какую воду на меня льешь? — отстранился я, вытирая мокрую щеку, — дистиллированную?
— Что за чушь? — не понял Степка, а потом, сообразив, рассмеялся, — это тебе после вчерашних разговоров дистиллированная вода снится. Наша Ангара ведь самая чистая река в мире и нам не нужна дистиллированная вода.
Но говорить дальше не пришлось. Радио пропикало восемь часов, и нужно было собираться в школу. Я наскоро макнул лицо в воду, вытерся, схватил кусок колбасы в зубы, и мы понеслись на урок.
Хлорелла — зеленый шарик
Все-таки мы опоздали. Потому что перед началом уроков состоялась общая линейка, и незнакомый мужчина говорил о новом полете нашей ракеты в космос.
— Не только летчики полетят на Венеру, — взмахнул рукой ввысь докладчик, — одними из первых там будут ботаники.
Ребята загалдели, и чей-то веселый голос пропищал: уж не собираются ли ботаники высаживать на Венере капусту для борща.
— На Венере пока не будут садить капусту, но в космическом корабле обязательно. Только не капусту, а хлореллу. Она уже побывала в космосе и показала себя с самой хорошей стороны. Эта маленькая водоросль первой из растений взлетела в небо, чтобы обеспечить в будущем человека воздухом и пищей.
— Где бы посмотреть эту хлореллу? — шепнул мне Степка. — Спроси-ка у него!
Но я не решился. Я спросил потом у нашей ботанички, но у нее хлореллы не оказалось. Она видела хлореллу в Москве в Институте фотосинтеза, где ее специально выращивали. «Вы напишите, ребята, в Институт фотосинтеза, они вам и пришлют, а мы ее тут разведем». Показала она нам только картинку, где хлорелла изображалась в виде маленького зеленого шарика, как крошечный футбольный мяч,
Мы хотели написать письмо и все забывали. Но тут произошло одно событие, после которого писать письмо оказалось ненужным. Весь наш класс выезжал на экскурсию на Байкал. Мы побывали в Лимнологическом институте, познакомились с музеем рыб. Кто-то из ребят спросил, почему в Байкале так много воды и так мало рыбы, на что экскурсовод ответила: «Байкал можно сравнить с сухой степью. В нем очень мало пищи для рыб, потому что мало водорослей. А водорослей мало, потому что очень чистая вода».