Все получилось. Парень был сражен, заинтригован... и обрадован. Оказывается, он давно мечтал о подруге (а тут целых две – вот уж повезло так повезло!), с которой можно на время забыть о том, что ты цивилизованный человек, обремененный всякими там правилами и нормами морали.
Единственное правило – не задавать вопросов. Он и не задавал. До поры до времени.
Глава 3
Сидя на одной из скамеек в тенистом саду Ахиллеона, Лиза в бешенстве смотрела на телефонную трубку, которую держала в руке, и мысленно спрашивала себя, когда же ему надоест. Когда, когда наконец этому паразиту надоест названивать ей каждые полчаса, заранее зная, что она не ответит?
Джемма с Венсаном осматривали перистиль муз. Бродили от одной статуи к другой, обменивались впечатлениями и старались не обращать внимания на мрачную как туча Лизу. С самого утра она капризничала. Венсан прозевал кофе, и он получился с горчинкой. Творог был слишком жирным, да и вообще сколько можно, творог да творог, не пора ли перейти на яичницу?.. Наконец с завтраком было покончено, и после непродолжительной дискуссии вся компания, включая недовольную Лизу, двинулась на юго-восток. В машине она вела себя ничуть не лучше. Ей было жарко, неудобно, болела голова. К тому же она не выспалась, что тоже не лучшим образом сказывалось на ее настроении.
Сворачивая на горную дорогу, ведущую к Ахиллеону, Венсан даже рявкнул на нее, за что немедленно получил подзатыльник от сидящей рядом Джеммы.
– Слушай, у нее что, месячные?
– Как будто сам не знаешь!
– Не знаю. Еще вчера ничего не было. Но вас разве разберешь...
– Заткнись и следи за дорогой, – посоветовала Джемма.
– Да мы уже на месте.
– Вот и славно.
Налюбовавшись на интерьеры дворца, они вышли на улицу, повернули налево, совершили короткое восхождение по лестнице, украшенной мраморными изваяниями Афродиты и Артемиды (внизу), Гермеса и Аполлона (наверху), и оказались в знаменитых садах Ахиллеона, планировкой которых, как принято считать, занималась сама владелица, королева Австро-Венгрии Елизавета. Божественная Сиси, убитая в Женеве чокнутым Луиджи Лукени, убежденным, что именно так должен поступать всякий настоящий патриот. Жалкий глупец! Учинив расправу над прекрасной женщиной, он не спас ни себя, ни свою страну.
Тут-то и раздался первый звонок. Первый за сегодняшний день. Лиза выхватила из сумочки мобильник, злобно уставилась на дисплей. Ну точно, он. Интересно, он уже в Афинах или еще в Москве? Когда звонила Наташка? Неделю назад?.. Две?.. Вот бы вспомнить. Господи боже, но если он действительно в отпуске, если у него есть время и деньги, неужели же он не может найти себе более интересное занятие, чем без конца названивать бывшей жене? Афины – чудесный город. Парфенон и все такое...
– Опять он? – спросил Венсан, глядя на нее в упор.
Джемма отошла в сторону, чтобы не слышать, как он в который раз нарушает запрет.
– Кто «он»? – Лиза изобразила непонимание.
– Настырный зануда.
Она посмотрела в сторону. Туда, где на фоне темной зелени кипарисов и пальм мерцала мраморной белизной статуя Раненого Ахилла. Раньше она находилась в верхнем ярусе садово-паркового комплекса, доминирующего над всей окружающей местностью, но германский кайзер Вильгельм II, который стал следующим после Елизаветы владельцем поместья, приказал перенести статую в глубь сада, а на ее месте установил другую, больше соответствующую его тогдашнему мировосприятию. Так на месте Раненого Ахилла появился Ахилл Победоносный.
О чем это мы?.. Ах да. Настырный зануда, который вдруг ни с того ни с сего решил напомнить о себе. Настырный зануда – и только. Раньше она находила для него больше слов.
Лиза мельком глянула на застывшего в ожидании Венсана. Ему-то какое дело? Благополучный сынок благополучных родителей. Подумаешь, попал разок в переделку. Теперь в кровати только спит, а трахается где попало: на полу, под кустом... Но по большому счету у него все в порядке, в этом можно не сомневаться.
– Он самый.
– Почему ты не хочешь поговорить с ним? Может быть, он просто хочет что-то уточнить. Чей-то номер телефона или e-mail...
— Слушай, смени пластинку.
Он подошел, встал рядом, облокотился на каменный парапет. Сверху, со склона холма, открывался сказочный вид на побережье и синеющую вдалеке вершину горы Пантократор.
– Тебе понравился дворец? Ее звали так же, как и тебя, эту милейшую королеву, – Элизабет.
Повернув голову, Венсан разглядывал ее сквозь стекла солн–цезащитных очков. Их лица были совсем рядом, но из-за того, что Лиза не видела его глаз, ей было трудно понять, о чем он думает.
– Надеюсь, меня не зарежет никакой сумасшедший италь–янец, – сказала она наконец, чтобы сказать хоть что-то.
– Сейчас тебя может зарезать только сумасшедший француз.
– Заранее трепещу.
– И все же, – повторил он с нажимом, – почему ты отказываешься говорить с ним?
– О господи, Венсан... – поморщилась Лиза. – Ты ничего не знаешь.
– Так расскажи мне.
– А ты уверен, что хочешь знать?
Он издал короткий стон и полез в карман за сигаретами. Лиза уже решила, что после этих слов у него пропало всякое желание разговаривать с ней, но нет! Прикурив, он снял очки, зацепил за ворот своей хлопчатобумажной футболки и снова уставился на нее, щурясь от солнца. С тем непередаваемым выражением насмешливого сочувствия, которое вечно заставляло ее чувствовать себя дурочкой.
– Бедняжка! Как же тебя, должно быть, достали эти грязные скоты мужчины, если ты уже не способна общаться по-человечески ни с одним из них! Даже со мной! А ведь я не сделал тебе ничего плохого. Более того, до сегодняшнего дня я не сделал ничего такого, что бы тебе не понравилось. Скажешь, я не прав?
Лиза вздохнула:
– Прав, конечно. И я вовсе не хотела тебя обидеть. Но мы же договаривались...
– Я помню, о чем мы договаривались, – сердито перебил Венсан. – Долой проблемы, долой прошлое! Поверь, меня это тоже вполне устраивало, и, может быть, даже больше, чем вас обеих. Но теперь, когда твое прошлое то и дело заявляет о себе и даже в каком-то смысле представляет угрозу для нашего спокойствия...
– Вот оно что! – холодно усмехнулась Лиза.
Венсан посмотрел ей прямо в глаза.
– Ты нарочно стараешься меня разозлить, да? Чтобы я плюнул и отстал от тебя? – Он улыбнулся, скрипнув зубами. – Но я не отстану.
– Что же ты сделаешь?
– Скажи наконец, почему ты не отвечаешь на звонки? Пусть этот человек тебе неприятен, пусть вы расстались не по-хорошему, а по-плохому, но не укусит же он тебя, в конце концов! Во всяком случае, по телефону. Почему ты ведешь себя, как... – он развел руками, демонстрируя полнейшее замешательство, – как испуганный ребенок?
Ее передернуло. Проклятый француз попал в самую точку.
– Послушай, Элизабет. – Венсан взял ее за руку. – Послушай меня.
– Почему? – Она вырвалась и отступила на шаг, чувствуя дрожь и сухость во рту. – Почему я должна тебя слушать?
– Потому что я сплю с тобой уже целый месяц, – вспылил Венсан, – вот почему! По-твоему, это ничего не значит?
На них уже оглядывались. Лиза поспешила отойти в сторону. Венсан шел за ней по пятам. Они вернулись к перистилю муз, немного покружили там, делая вид, что высматривают Джемму, потом углубились в сад и остановились перед статуей Фрины. Здесь было сумрачно из-за густой растительности и совершенно безлюдно.
– A quoi bon continuer? [25] — процедил Венсан.
Было во всем этом что-то до боли знакомое. Что-то, о чем она изо всех сил старалась забыть.