Ладно, ему без нее даже лучше. Правда, с детской коляской он выглядит достаточно глупо. А вот уже и видна консервная фабрика. Громыхают и клацают на ветру гофрированные стен ки железных лачуг, теснящихся над водой среди горы отходов. Добро пожаловать на красивейший берег Тихого океана! Издалека каждого, у кого еще не пропал аппетит от бьющей в нос вони, призывно манила наглая надпись «САНДИ. ОТБОРНЫЙ ЛОСОСЬ». Скрепленные цепями конец в конец громадные бревна образовали тихую обширную бухту. К одному из бревен была пришвартована черная лодка с невысокой рубкой и зашитой досками кормой. «МИРАНДА».
Стараясь приблизиться как можно незаметнее, Грег медленно толкал коляску к высокой сетчатой ограде с широкими двойными воротами, запертыми на тяжелый висячий замок. АГА, ЗАКАЛЕННАЯ СТАЛЬ С ПОДВИЖНЫМ СЕРДЕЧКОМ. НА ЭТО У НАС ИМЕЕТСЯ ИНСТРУМЕНТ. Просунув лезвие перочинного ножа под засов, словно рычаг, он попытался оторвать задвижку. Она не поддавалась. Грег с раздражением лягнул ворота.
— Что это ты здесь вытворяешь?
— А? — Никого не видно. Может, это голос совести? Нет, минутку, вон он выглядывает из-за куста у дороги. Старик. Такой древний, что кажется частью пейзажа, сливается с белесым бревном, на котором восседает. — Да я просто хотел узнать, есть ли там кто-нибудь.
— Могу сказать. Там нет никого. Сегодня выходной, ясно?
Грег поплелся к дороге, прикидывая, что же теперь делать.
Пляж тянулся вправо. Дорога по обочинам была обложена большими камнями, служившими защитой от размывания дорожного полотна. Вдали все в той же позе сидела на валуне Пандора. А здесь на бревне у дороги — Старый Моряк, впившийся глазами в маленький красный поплавок, который мелко подпрыгивает на волнах. Слева металлическая сетчатая ограда десять футов высотой. Она тянется вдоль пляжа и заканчивается на каменистой круче над водой.
— Ловится что-нибудь? — Он вскарабкался на отвесный берег и присел рядом с Моряком на бревно.
— Нет. — Его тусклый взгляд ничего не выражал. — Я помню времена, когда ловил шесть, а то и семь штук кижучей за утро. С рыбы и жил. Но теперь все не так. Нет, не так.
— Да, плохо.
— А были денечки, когда вода кипела от рыбы. Кипела. Руками можно было ловить. Кижуч, лобан, чавыча. Всего полно. Но все нынче не так. Не так.
— Все промысловики выловили?
— Нет. Рыба тут. Но изменилась. Должна была измениться. Эволюция, понимаешь? — Выговорив такое научное слово, Моряк со строгой важностью поглядел на Грега. — Эволюция и борьба за выживание. Так-то вот. Они теперь глубоко плавают, потому что те, кто шнырял на мелководье, уже выловлены и съедены. А которые на глубине, выжили, плодятся и размножаются. Ты-то, молодой человек, что-нибудь слыхал об эволюции?
— Кое-что.
— То-то! А ты бы видел, какие громадины крабы там, на глубине. Знаешь, почему они такие большие?
— Из-за эволюции?
— Нет, из-за еды. Они пожирают всю эту дрянь, которую вываливают у консервной фабрики. Знаешь, как убить краба?
— Кинуть в кипящую воду?
— Нет, так ты сваришь и все дерьмо внутри его. Не-ет. Надо взять его вот так, — он вытянул старческие руки с безвольно повисшими ладонями, — чтобы клешни были подальше от пальцев, а затем, — он вздернул руки над головой, будто епископ на амвоне, голос его зазвенел, — ты бьешь его обо что-нибудь острое. — Он расплылся в улыбке, проделав мысленно всю эту процедуру. — Об угол ящика. Или о нос лодки. В общем обо что-нибудь такое. Он разламывается, и пожалуйста — выковыривай мясо. Это будет большой кусок, идущий от клешни. Но иногда клешни продолжают двигаться. — Его пальцы шевелились, словно дополняя скупой рассказ. — Я таким манером ого-го сколько крабов поубивал.
Ну почему старые люди так любят вбивать в тебя без разбору все, что знают? Может, надеются таким образом обрести чувство бессмертия? Неужели он, Грег, будет когда-нибудь таким же? ПОСЛУШАЙ-КА, СЫН, КАК КОРМЯТ МОРСКОГО ЛЬВА. НИКОГДА НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО В ЖИЗНИ МОЖЕТ ПРИГОДИТЬСЯ.
Вдобавок ко всему, словно желая совсем доконать Грега, Пандора обернулась в его сторону и через весь пляж пустила в него долгий, печальный взгляд. А старый дурень все махал руками. Потом положил одну ему на плечо, а другую патетически устремил в море. Ну и картинка! Они сейчас изображали идиотский кадр из фильма «Детство рейли». Но погодите-ка. Это старческое словоблудие можно использовать для дела.