Его предложение было принято единогласно, все разошлись по номерам, Штольц ушёл к себе домой, а сержант Алоис вернулся в казарму.
Глава четвёртая
Утром совет собрался в прежнем составе, нужно было решить, как поступить дальше. С одной стороны, следовало немедленно прижимать барона Минца, но тут вставал вопрос доказательств, записки его юной жены было недостаточно для полноценного обвинения, кроме того, у барона имелись довольно серьёзные покровители в столице, которые сумели бы отравить жизнь даже инквизитору такого уровня, каковым был отец Доминик. В-третьих, арестовав барона, они окончательно спугнут того, за кем сюда и прибыли, он сбежит или затаится так, что они вынуждены будут уйти ни с чем.
Ситуацию спас человек, постучавший в двери номера. Это был молодой подмастерье, которого послал мастер, велев сказать им, что ему сказал его сын, который ходил сегодня на реку ловить рыбу, что в сторожке у самого озера кто-то есть. Короче, речь его была запутанной, а из всех присутствующих только сержант Алоис мог похвастать знанием города, причём только самого города, за его пределы он выбирался редко, и тем более, не слонялся по местным лесам.
Остановив сбивчивый рассказ парня, они хором потребовали от него конкретики.
— Так вот, — парень набрал в грудь воздуха и начал объяснять заново, — меня послал мастер, его сын сегодня пошёл на рыбалку, но рыба клевала плохо, и он не поленился спуститься по течению ниже, далеко, миль на десять. Там есть озеро, проточное, река течёт дальше, до самого моря, по крайней мере, так рассказывают.
— И что там? — поторопил его Доминик.
— Там раньше жил лесничий, сейчас-то их нет, за порубки леса королевская власть карает, — он как-то недоброжелательно кивнул в сторону Алоиса, — так вот, сторожка осталась, где лесничий жил. Старый домик, там уже давно никого нет, уже бы давно на дрова растащили, да очень уж нести далеко.
— Давай к делу, — капитан Рау стал снова закипать.
— Так вот, Пауль, сын его увидел, что там печь топится и человек какой-то вышел, а потом зашёл, не наш человек, понимаете, не из города.
Теперь они всё поняли отлично, на последних словах парня, вся группа уже собиралась в путь, а капитан, выскочив во двор, громким криком поднял драгун, которые бессовестно дрыхли, хотя солнце встало уже часа два как.
Вывалившись наружу, оставшиеся следователи гурьбой понеслись к коновязи, только брат Доминик на мгновение задержался, чтобы сунуть парню серебряную монетку. Не зря ведь он старался.
Коней гнали нещадно, зато к месту прибыли уже через час. Драгун Доминик велел оставить в тылу, чтобы они постепенно обходили сторожку, охватывая её кольцом. Перестраховка, на случай, если кто-то всё же убежит. На все возражения Рау, твердившего, что разбойников может быть много, и драгуны должны идти вместе с ними, инквизитор спокойно кивнул на Морта. А с охотником в этот момент творилось что-то странное, он побледнел ещё больше, левый глаз слегка подёргивался, ноздри раздувались, а руки начали слегка дрожать.
Подойти получилось тайно, здесь не было густой чащи, но вот кустарник рос вполне приличный, а потому, слегка пригнувшись, все пятеро смогли подкрасться почти к самому входу. Сержант вытащил пистолет, но Доминик остановил его.
— Нет нужды рисковать жизнью, сержант, — спокойно сказал инквизитор, — есть человек, который всё сделает сам.
Они посмотрели на Морта. Тот скинул плащ, бросив его прямо на землю, отстегнул с пояса тесак, но, секунду подумав, отдал его Алоису. Правой рукой он вытянул из ножен второй клинок. Это был нож с клинком длиною в пядь, изогнутым, наподобие полумесяца и заточенным с вогнутой стороны. Не самое удобное оружие, с точки зрения большинства, вот только сам охотник так не считал.
— Я-а готооов, — сказал он Доминику, странно растягивая слова.
— Помни, того, кто нам нужен, там нет, чтобы найти его, нужно оставить в живых одного. Иди.
Странной дёрганой походкой он зашагал к двери. Сторожка и в самом деле была старой, дверь на ржавых петлях просто свалилась внутрь от толчка ногой. Охотник нырнул внутрь и пропал. О происходящем можно было только догадываться. Раздались крики, звон стали, хрипы и бульканье, наконец, грянул пистолетный выстрел. А потом наступила относительная тишина.
— Пора, — резко сказал Доминик, после чего они втроём кинулись внутрь.
Внутри их встретила обстановка жуткого погрома. Немытый пол из прогнивших досок и стены с обвалившейся штукатуркой были забрызганы кровью, словно кто-то нарочно плескал её из ковша. На полу был разлит котёл с мясной похлёбкой. Разбойников, как оказалось, было семь. Шесть из них лежали в разных позах, с резаными ранами в разных местах. Тот факт, что некоторые из них были ещё живы, ни о чём не говорил, при таких ранах истечь кровью проще простого. И даже присутствовавший здесь доктор Штольц ничем бы помочь не смог. Надежды подавал последний участник банды, самый молодой, даже усы ещё толком не росли, перепуганный до мокрых штанов. Сейчас он отползал к стене, зажимая глубокую резаную рану на боку, вторая рана была на бедре, но кровоточила она слабо, можно надеяться, что выживет.