Кстати, мне ещё повезло, Егора увезли вертолётом в Москву. А вот Волюнтарист выскочил сухим из воды, потому как во время происшествия находился в каких-то складских помещениях за очень бронированными дверьми.
Светило местного госпиталя – седой медик Сергей Макарыч, а между пациентами – “старик”, не задержался ко мне с визитом.
– Ну, я бижу пациент оклемался и готоб к решительным действиям, да Базилий? – Старик говорил “в нос”, как мне позднее объяснили из-за какого-то врождённого или приобретённого в далёкой бурной молодости дефекта. Ходили легенды, что Макарыч по молодости был ещё тот кобелина, а нос ему начистил за свою пассию какой-то моряк. Поэтому Макарыч прервал династическую морскую традицию и сбежал на сушу, а море ненавидит так, что даже и все отпуска проводит где-нибудь посреди материка.
Впрочем, пациентам сие было по барабану, тем более, что они особенно и не залёживались. Случись что серьёзное – то отправляли сразу на большую землю, а мелочёвка делалась на раз-два и дальше гуляй отпуск при части, но уже в части, в воинской части, разумеется.
– Готов, готов, Сергей Макарыч, уже все пузо отлежал, вот только честно скажите, серьезно там? Переживаю, как-никак…
– Это нормально, пережибать то есть. Сделаем рентген, обстоятельно бсё, потом чик – и готобо.
– Держись, Базиль, и с ползадницей тоже живут. – летёхи с интересом прислушивались к разговору.
– Нет, нет, Базиль, Базилий то есть, шутники тут быскались. Бот быпишу на клизму назначение, похихикаете. Ты их не слушай. Анализы сдашь, после на рентген отвезут. Бот бы кстати, – Старик сердито ткнул пальцем в шутников, – и побезете.
Как только за доктором закрылась дверь, мои соседи сразу оживились
– Да, Базиль, успокаивает он тебя. Макарыч еще тот хирург, – Кирилл подмигнул напарнику, – вот знаешь прапора Овчарова. Нет? Ну это тот, что столовой заведует.
– Кухонные наряды который материт? Кто же его не знает? Хромает он ещё.
– Ну вот, видел конечно же. А что случилось то знаешь? Всего-то занозу посадил. Раз – и полмышцы как ни бывало. Скажи Серёга?
– Отож. Макарыч совсем стариком стал. Вот раньше говорят классный хирург был. А теперь все, глаз уже не тот, руки трясутся…
– Чего трясутся то, зашибает что ли?
– Ну ты даёшь, кто же из врачей не зашибает? Спирт то где весь? То-то и оно.
Друзья расхохотались, довольные своей шуткой.
– Не тушуйся, Базиль, все будет хорошо, боевые шрамы украшают настоящего мужика. Девки любить будут. Знакомишься, например, с подругой и рассказываешь крутую историю с героической личностью – это ты про себя, если что. А потом приглашаешь шрамы боевые показать. Интим, однако.
Веселье было прервано медсестрой, пожилой уже женщиной, пришедшей брать анализ крови.
– Что весёлые такие? Я так понимаю, вас Сергей Макарыч санитарами назначил? Каталку заберёте в инфекционной. Я как раз успею кровь взять. Ну, чего сидим, кого ждём?
Госпиталь
Быстро расправившись с анализами, меня укатили на рентген, который делала все та же шустрая медсестра. Некоторые неудобства были вызваны моей малоподвижностью, но, с помощью двух бравых хлопцев, все проблемы были оперативно решены. Сестра им вынесла благодарность и меня с ветерком транспортировали на место. На этом всё завершилось. То есть вообще завершилось.
Я ожидал, что операцию сделают почти сразу же. По горячим следам, точнее по припекающим, если говорить о моей пострадавшей части тела. Однако, вечер прошёл лишь в тревожном ожидании. Одолеваемый плохими предчувствиями, я промучился до полуночи. Соседи уже храпели аки былинные богатыри, а мне сон все никак не мог подарить спасительное забытие. Я пересчитал всех овец, а заодно собак и пастуха, сделал дыхательные упражнения, рекомендованные для успокоения и как-то незаметно для себя съехал с реальности. Я равнодушно наблюдал как поднимаюсь над кроватью. «Поскольку это сон, – сказал я себе, – то ничего страшного не происходит, надо вернуться на место и нащупать под собой кровать». Я пошевелил руками и ничего не почувствовал. Тут я очнулся.
Потрогав кровать, я понял две вещи. Во-первых, то, что я действительно сплю, а во-вторых, что всё не так, как кажется, особенно когда спишь. Это возымело положительный успокаивающий эффект, способствующий мягкому проваливанию в объятия Морфея. Сон не заставил себя ждать, но теперь отдаваться ему было легко и спокойно. До самого утра я парил, сначала робко и неуверенно, и только по коридорам госпиталя. Дежурное освещение наполняло приятным полумраком помещения, при этом скрадывая объёмы и все, что затаилось в тени углов и стен, недосягаемых для слишком мягкого света. Я несколько раз чиркал стены, потолок и некоторые предметы, так некстати расставленные у стен. К счастью все кончалось мирно, без разрушений и повреждений. Зато, когда я вырвался на волю из этого каменного склепа, то вздохнул полной грудью и чуть не запел от восторга. Передо мной был весь мир, и этот мир был моим. Замечтавшись, я налетел на выведенную на крышу госпиталя телевизионную антенну и от неожиданности ухватился за неё, а когда она стала прогибаться от моего веса, пришёл в себя, оттолкнулся и спикировал на землю. С удивлением посмотрел на скривлённую моими стараниями антенну и меня посетила одна глупая мысль.