– Твою мать! – начальник караула оторопело уставился на дежурного, тот в одно мгновение побледнел белее листа бумаги.
– Вот что, старшину второй роты ко мне и где тут у меня помощник болтается, сюда его, живо! – начкар быстро взял себя в руки.
– Что задумал то? Не мандражируй, сейчас свяжусь с командиром части, поднимем автопарк, там БТРы…
– Да пока твои БТРы подкатят, там ребят как блин раскатают! Вытащим хотя бы тех, кто в живых остался.
– Не знаю, не знаю. Тут ты начальник, тебе и решать. Моё мнение ты слышал.
– Да пошёл ты со своим мнением знаешь куда!
– Не кипятись ты, я только за то, чтобы горячку не пороть. Если там серьёзное что, то не стоит сломя голову в пекло соваться.
– Не дурак, понимаю я, – начкар слегка успокаивался.
Раздался топот сапог по коридору и в помещение вошёл старшина второй роты. Из-за его спины выглядывал помощник начкара.
– Товарищ лейтенант, по вашему приказанию…
– Смелее, смелее, что в дверях застряли, – начкар сразу взял их в оборот.
– Слушайте сюда, хлопцы. Два взвода в боевом порядке выдвигаются к месту предположительного боя с противником…
– Инцидента с применением оружия, – встрял дежурный по части.
– Вот именно… Не забудьте обеспечить головной дозор. В бой по возможности не ввязываться. Ваша задача – блокировать район, – тут начкар скривился и быстро взглянул на дежурного, – район инцидента. Разведать обстановку, обеспечить отход предыдущей группы, ведущей боевые действия. Отправить курьера с сообщением об обстановке. Помощнику обеспечить проход к объекту, если предоставится таковая возможность. Всё, выполнять!
Пока проводились сборы, перестрелка сошла на нет и снова всё погрузилось в чёрную тишину ночи. Но караул бурлил. Все вокруг ходили заражённые боевым азартом, с лицами, сосредоточенными и одухотворёнными своей важностью. Строилась заступающая смена, по караулке сновали солдаты другой роты, хлопали дверцы пирамиды с оружием, около туалета висела дымовая завеса, наружная дверь не успевала закрываться от снующего туда-сюда народа. Более всего это походило на цыганский табор на вокзале. Слава богу я на время покидал это стойбище. На время проведения смены, в которую был придан в качестве усиления ещё один солдат.
К счастью, проблем на посту не возникло и благополучно вернувшись, мы не узнали караул – в глаза бросался перегораживающий дорогу БТР с грозно повёрнутой пушкой в сторону леса. Второй БТР подогнали под окна караулки, для защиты её броней и просто потому, что ставить его было некуда.
Новостей за время моего отсутствия не добавилось, рядовой состав пребывал в привычном для армии состоянии, то есть в неведении. Так протянулось время до конца караула. Временами делало набеги большое начальство, включая командира части, но легче от этого почему-то не становилось. К завершению нашего такого беспокойного караула появился помощник начкара и поделился кое-какой информацией с некоторыми своими земляками. По части поползли слухи.
Согласно коллективному мнению, сформированному в процессе передачи друг другу информации по линии «сломанный телефон» выходило, что своего разводящего и водителя застрелил сам часовой. Те, кто находился в кузове, отделались ранениями и ушибами, вследствие съезда машины в кювет. Ответным огнём часовой был убит, подоспевшая подмога затеяла стрельбу с теми, кто выжил. По счастью никто не пострадал, но нервы помотали друг другу изрядно.
Самое главное, следов каких-либо «гостей» не нашли. Даже на моем объекте, сомневаться в присутствии на котором нисколько не приходилось. Уж себе то я верю, тем более при наличии свидетелей, которых я хорошо знаю.
Точку во всей этой истории поставила следственная группа из столицы, запарившись торчать две недели в нашей заднице мира. Виновным назначили часового, объявив его психически больным человеком, по недоразумению попавшим на службу, а всё, что произошло – это следствие нервного срыва на почве сложных погодных условий и недостаточности политической работы с личным составом.
Командование части получило ценные указания по усилению боевой и воспитательной работы с целью укрепления морально-психологического состояния военнослужащих.
Постепенно страсти улеглись, жизнь стала входить в свою нормальную колею. Но для нас троих – меня, Авдеева и Керимова кое-какие последствия имели место быть. Керимов загремел в госпиталь на реабилитацию, Авдеев прочно обосновался на тумбочке, куда его задвинул комроты от греха подальше. Да и он сам не горел желанием оказаться в карауле. Меня же просто не стали ставить на тот злополучный объект. Таким образом, за мной неофициально закрепили другой объект, тот, на котором что-то химичили Егор и Волюнтарист.