Майор недодумал логическую цепочку, когда на пороге оцепленного желто-черной клейкой лентой, схожей с дразнящим языком, дома появился зомби.
Именно зомби — иначе и не опишешь. Окровавленный, он двигался шатающейся деревянной походкой, темные глаза тускло вперились в одну точку. Декорация фильма ужасов.
Тяжело опустился на ступени, не обращая внимания на сбегающихся врачей и полицейских. Джакс поспешил к новому персонажу малоприятной истории.
Какой-то медик, помянув Гиппократа, прорвался к окровавленному парню, в чьих бесчисленных свежих порезах торчали крупные куски оконного стекла. Толстый бинт-жгут приготовился затормозить хлеставшую темную венозную жижу. Медик с воплем отдернул руки: точно коснулся глыбы льда. С недоумением подул на обоженные холодом пальцы.
"Что, дьявол задери, происходит?" — Джакс распихал врачей и полицейских.
— Ему необходима медицинская помощь! — повторял попугаем медик.
"Зомби" отсутствующе глянул сначала на врача, потом на Джакса. Вцепился в самый здоровенный осколок, с омерзительным хлюпом вырвал его, сжал в кулаке. Кровь залила свежей порцией рубашку, джинсы, лицо… много капель попало и на окружающих.
Кто-то из женщин-зевак взвизгнул.
— Парень, — Джакс наклонился к полуневменяемому "зомби". Окей, надо привести его в сознание… неизвестно, чего уж он сотворил с врачом, но что-то тут ОЧЕНЬ неправильно… — Ты — друг Рокси?..
Тонкие губы исказились в болезненном оскале.
(ты — друг — Рокси?)
— Эй! А про ее жениха что-нибудь слыхал?
("жениха"… да… мы убегали от нашего рока, но его — настиг, а я все еще жив… все еще жив).
Он соскользнул со ступеней. Его тщились задержать… бесполезно, вскрикивали от запредельного холода. Точно горе отсекло все чувства его, и теперь он распадается… отравляя других своей болью.
И холодом.
— Твою мать! — выругался Джакс. — Я — не Малдер! Мне не нужны "секретные материалы" и замораживающий всех урод!
Он побежал за медленно удаляющимся "зомби". Алая дорожка виляла за ним. Удивительно, что он до сих пор не отключился, ведь потерял не один литр животворной жидкости.
Он замер в нескольких сантиметрах от цели.
(не трогай его, Джэксон Бриггз)
"Зомби" уходил прочь. Полицейские наперебой докладывали, что в нем стопроцентно опознали второго жильца Роксаны Лайт, но Джакс не смел гнаться за теоретическим подозреваемым.
Внезапно тот исчез в бледной фиолетовой молнии. За коей через полсекунды последовал гром.
Потребовалось несколько минут, чтобы сфокусировать взгляд. Непослушные, словно у наркомана, зрачки дернулись в конвульсии. С риском выткнуть глаза обломками стекла, торчащими из предплечий, точно игры дикобраза, он прикрыл лицо.
Ярко. Без крупинки тени. Будто на операционном столе.
(оставьте…)
— Не отворачивай лицо твое, — голос был везде, не исходил от какого-то конкретного места.
(оставьте меня…)
— …В покое! — крикнул он. Слепящее "нигде" спроецировалось в рослого, на голову выше самого Саб-Зиро, человека. Он носил странную одежду и коническую шляпу. В глазницах же сконцентрировалось всемогущее сине-белое свечение. Саб-Зиро узнал его. Не-человека. Бога.
— Что ты хочешь от меня, Рэйден? — Саб-Зиро отвернулся от такого всесильного, властного сияния. Вот она — Стихия без примесей, Сила — без инкрустации слабости смертных. Ну а он-то причем?..
— Лицо твое — тьма, и в душу твою закрался сумрак, — сказал Рэйден. — Но не забывай, ты Избран Богами для Смертельного Боя, и это — предназначение твое.
— Избран. Да. Чудесно, — Саб-Зиро с несвойственной ему яростью рванул из истерзанного тела несколько ломтиков, когда-то бывших окном. — Избран. А если мне ПЛЕВАТЬ на Шао Канна и Шэнг-Цунга… если я не желаю участвовать в Турнире? Твои Боги отобрали у меня всех, кто был дорог мне!.. И чем они лучше тирана-Императора?
— Горе отравило разум твой, Посвященный Холода. Позволь же твоей Стихии вернуть тебе самообладание. Ты — ниндзя, воин, а не плакальщица.
Саб-Зиро захохотал:
— Еще лучше, Рэйден. Спасибо, что неврастеником не обозвал… Только, знаешь ли, я — человек. Всего лишь смертный… Всего лишь. У меня был лучший друг — теперь он мертв, у друга была Любовь — теперь она — пригоршня талой воды — где справедливость, о мудрый бог?!
Взор Рэйдена ожег Саб-Зиро с головы до ног:
— Не тебе судить о справедливости, Саб-Зиро, Посвященный Холода, ибо деяния Древних Богов — изначально благи, и нет изъяна в них, в тебе же говорит гордыня.
— Гордыня?! Нет… Моя вина — в том, что не уберег их. В том, что впутал в петлю смерти… Да, я признаю. И никогда не прощу себе этого, Рэйден, — он закусил губу. — Рэйден… я не хочу участвовать в Турнире. Я — отказываюсь. Я вернусь в Китай и убью всех Лин-Куэй. По очереди. Я не стану вызывать их на дуэль, они предали Честь, пусть и от меня не ждут благородства. Я заставлю их страдать, — глухо, тяжело выговаривал Саб-Зиро. Из порезов сочилась кровь, и ему чудилось — это льдистое марево, что пожрет убийц Смоука и Рокси. Да свершится. — Я бы Охотился и на Богов, если б сумел дотянуться…
— Достаточно, Посвященный Холода, — остановил Рэйден. — Ради памяти брата твоего, преодолей теперешнюю боль.
Внезапно тон Рэйдена сделался мягче — не грохот грома, а шепот человека. Друга.
— Поверь мне, Саб-Зиро, я ведаю, что есть мука и смерть, предательство и потеря близких. Но ты не вернешь их ни вековечным трауром, ни бессмысленной жестокостью. Ты великий боец, но и тебе не под силу противостоять целому Клану и Богам. Да и не нужно это…
— Тогда — что мне делать, Рэйден? — выкрикнул Саб-Зиро. — Оставить так?!
— Всем воздастся по деяниям их, — невесело усмехнулся Рэйден. Будто повторял чьи-то умные слова… но не слишком доверял им. — Тебе — Турнир, защита Земли.
— А как же Клятва? Я поклялся мстить… Скорпиону, Лин-Куэй…
— Древние Боги рассудят, Саб-Зиро. Я не имею права отвечать тебе…
Он замолк. Саб-Зиро тоже. Гигантская медуза усталости растерла его в щупальцах, атрофируя мысли, чувства… Он так устал. Он разбит — не склеить… лед нельзя склеить, и бессмысленно собирать осколки.
(я все еще жив)
Зачем? Глупо… если бы он погиб вместе со Смоуком и Рокси — как бы проще все стало. Смерть решает самые трудные задачки, у нее на все готов идеально точный ответ.
(я — должен жить)
Не из-за приказа Древних Богов. Бунтарь-Саб-Зиро послал бы и самого Тьена к Шэнг-Цунговой бабушке, но Турнир…
Не во имя смерти — но спасения.
Но — почему он?!
— Почему — я?!
— Подойди сюда, — позвал Рэйден. Сквозь туманное "нигде" Саб-Зиро последовал за богом.
— Смотри, — произнес тот.
Саб-Зиро смотрел. В пустоту. Она неторопливо загустела, извиваясь спиралью. Открылся вид на Землю из космоса.
— Ну и что? — безучастно пожал плечами Саб-Зиро.
Видение сфокусировалось на каком-то густонаселенном районе. Люди, много людей, мегаполис кипел аналогично Сан-Франциско. Молодая женщина ведет за руку дочку с салатовым бантом в белокурых локонах, стайка тинейджеров шумно обсуждает новую компьютерную игру. Влюбленная парочка, таясь от посторонних взглядов, украдкой целуется. В сквере, столь схожем с осенним парком Сан-Франциско.
— Ты желаешь им смерти? — отдаленный гулкий, будто из колодца, риторический вопрос.
— Нет. Мне все равно.
— Смотри.
Другая картинка. Спокойные леса, умиротворяющая прохладная зелень, уже расцветившаяся осенней модой. Лес живет его неприметной, отстраненной и необходимой всему живому, судьбой. Зачастую — не пересекаясь с людьми.
Рябь на поверхности огромного озера хрустальна, позванивает тонкой игристой мелодией.
— Ты хочешь, чтобы это исчезло, обратилось мертвой пустыней?
— Мне… все равно.
Щелк. Китай, безошибочно определил Саб-Зиро. Храмы богов и мудрецы, хранящие древнее Знание, столь непохожее на летальное искусство Лин-Куэй. Пожелтевшие от времени фолианты подобны святыням в благоговейных руках учителей — и восхищение переливается слезой в распахнутых глазах учеников. Мудрость не умрет, пока есть это.