— Теперь это ты! — амори обняла племянницу в ответ. — Это всегда была ты. Прости, что так вышло. Я… — амори вздрогнула и опустила голову, — сама знаешь… Марук… поставил любовь к твоей матери выше интересов рода, тем самым переложив всю ответственность на тебя.
— Я старалась, — Дара всхлипнула. — Я всё делала, как учили! Была верной женой, устраняла врагов, рожала сильных наследников… но этого оказалось мало. Я сама себя загнала в ловушку.
— Ты была юна и неопытна, — печально вздохнула Муар, — как и я когда-то. Мы надеялись, что волчья верность убережёт тебя от боли.
— А теперь род вымирает, а я связана с этим… клятвой, — Дара сжала кулаки в бессильной злости. — Кобель!
Муар молчала. Почти шестнадцать циклов прошло, а злость племянницы так и не утихла. Не помогло даже уничтожение соперницы. Не прошло, не отболело. Да и лучше ли она сама? До сих пор не выносит запах моря, а ведь прошло больше ста циклов с момента разрыва с Кракеном. Щёки Дары раскраснелись, она возмущённо сопела.
— Живёт там в своё удовольствие, собрал, наверное, себе стаю лесных сук! — от неконтролируемых эмоций на пальцах Дары вытянулись кошачьи когти.
— Ни единого щенка за это время не было, — как бы невзначай Муар обронила информацию, которую собирала с особой тщательностью. Кобель, не кобель, а любимый мужчина племянницы. Приходилось присматривать.
— Ни единого… — эхом отозвалась Дара. В голосе сквозило недоверие. — Ещё скажи, что на сук не прыгал.
— Прыгал, не без этого, — меланхолично отозвалась амори, — ну так и ты тоже не сильно-то воздерживалась. Но ту часть клятвы, где обещали дать продолжение только совместной крови, вы всё же сдержали.
Дара глубоко задумалась. Да и сама Муар вдруг поняла одну простую вещь. Мир, который они знали, перестаёт существовать. Горы просыпаются, океан отравляет, земля расходится под ногами, слёзы небес застывают. Сколько ещё у них осталось времени, не знал никто: цикл или сто циклов, а может, один день. Гордой амори вдруг захотелось простого счастья. Обнимая племянницу, Муар крепко сжимала в ладони подарок Ориса Кракена.
Плеть просвистела рядом с лицом, выводя меня из задумчивости. Вести диалог с ЯГУ, строить проекции с помощью тотема и реагировать на внешние раздражители одновременно выходило плохо. Поэтому следующий удар я практически пропустила, лишь на интуитивном уровне уходя влево. Длинное платье подвело, и я запуталась в подоле, рухнув на землю вместо того, чтобы вскочить с лавки.
— О, а пташка-то — не моль заторможенная! — расхохотался надо мной какой-то сопляк чуть старше Рогнеды по возрасту. Ещё и попытался меня толкнуть носком сапога. Рядом снова щёлкнула плеть, выводя меня из себя. Да какого чёрта⁈ Где эти хвалёные телохранители? Сквозь приоткрытый полог палатки я увидела, как двух охранников связала боем толпа малолеток. Было их чуть больше десятка. Может, по одному они и не были опасны, но расклад по пять на одного играл в их пользу.
Ах, вы, сучата!
А безусый юнец уже задирал мне подол платья плетью, отвешивая язвительные комментарии:
— Такой чернушки у меня ещё не было! — плеть прошлась по внутренней поверхности бедра, вызывая у меня физическое отвращение. — Пока Танагр играется в благородного, Кетцы всегда берут то, что хотят!
Сопляк уже склонялся к земле, выбирая, с какой стороны ко мне пристроиться, и явно не ожидал, что я схвачу его за руку, упрусь стопой в живот и перекину через себя, используя инерцию от его падения.
«Спасибо, папа!» — мысленно поблагодарила отца за тренировки, вскакивая и добивая ударами ног малолетнего маньяка. Первый удар пришёлся по причинному месту, вызывая дикий визг.
— Ах, тебе больно⁈ — следующий удар нанесла уже по лицу, чтобы вырубить или хотя бы дезориентировать. Мягкая обувь не позволила первого, но успешно справилась со вторым. Ещё и губу рассекла. — А девочку пятнадцати циклов снасильничать смелый? — кричала я, добавляя ещё один удар носком в солнечное сплетение.
На улице послышалась какая-то возня, ещё не хватало, чтобы его дружки присоединились. Схватив плеть, обернула её вокруг шеи предводителя местной оппозиции. Вот что мы с ЯГУ совершенно выпустили из виду. После нападения под купол должны были попасть не только танагры, но и кетцы. Вот их потомки ко мне и пожаловали, предъявить права на свежую кровь. Будет им кровь!
Затянув плеть на манер удавки, я шипела кетцу в ухо не хуже аспиды:
— Если хочешь жить, повторяй за мной! Я!
— Я… — прохрипел спустя полминуты посиневшими губами придушенный аэр, отчаянно сопротивляясь. Но я держала плеть крепко, упираясь ему между лопаток для противовеса.