В палату с блондинистым викингом я пробиралась на цыпочках, чтобы не услышала стража. Местные санитары кое-как уложили оборотня на кушетку, но из-за массивной фигуры его ноги свисали почти до пола. Испачканное кровью лицо напоминало гротескную маску, волосы свалялись и сбились в колтуны. Я осторожно прикоснулась к чужой шевелюре, вынимая застрявшие в космах веточки, паутину и неожиданно пепел. Незнакомец мне казался до боли знакомым. Выразительные скулы, нос с горбинкой, узкие губы, среднего размера борода. Пожалуй, даже по-мужски красив.
И глаза у него голубые, скорее, даже льдисто-синие. Откуда я знала? Хороший вопрос, на который у меня не было ответа. Просто знала.
Сейчас северный викинг лежал без сознания, зрачки его дико метались из стороны в сторону под прикрытыми веками. Кошмар ему, что ли, снится?
Прогнав непрошеные мысли, принялась мародерничать. Было откровенно не по себе обшаривать карманы едва живого оборотня, но я приговаривала про себя как мантру, что это для его же блага.
Как ни странно, но оружия при нем не было. Вспоминая экипировку гвардии амори Муар, я сильно удивилась. Но хоть что-то же должно быть! Он же носит атни, значит, воин не из последних.
Откуда-то пришла непрошеная мысль, что настоящий воин опасен сам по себе. Ему для этого не нужно оружие. Если смотреть на ситуацию с этой точки зрения, то передо мной лежала настоящая машина для убийств, способная расправиться с армией врагов голыми руками. Как оказалось чуть позже, я была недалека от истины.
Пошарив ещё немного для приличия, я нащупала у оборотня за пазухой кожаный шнурок с мешочком на конце. Видно было, что вещь личная. Я чувствовала себя отвратительно, развязывая кожаные тесёмки. Если бы там оказался локон дамы сердца, я бы наверно сгорела со стыда. Но мне повезло.
Внутри нательного схрона были камни разной огранки и размера. Я — не ювелир, но даже в полутьме смогла оценить переливы граней. Подозреваю, что такие камешки в любом мире стоят дорого. Да и не припоминала я, чтобы среди родовых украшений ягуаров видела подобные камни. Всё больше янтарь да чёрные агаты и опалы.
Это значит, что можно попробовать использовать камни как универсальную валюту. А для задуманного мной действа по спасению умирающих, так вообще сами духи велели использовать все доступные средства. Вдруг получится выторговать за них жизнь и свободу?
Уже покидая палату, я ещё раз взглянула на такое знакомое лицо, но так и не смогла вспомнить, где же я его видела.
Нет, идея была хорошая, и даже могло кое-что из неё получиться, но… Закон Мерфи никто не отменял.
Поэтому сейчас я стояла рядом с ревущим израненным Хаки, вынимая из ножен родовые клинки амори Муар. За нашими спинами Ана испуганно жалась к едва живому Корису, больше напоминающему мумию в бинтах. Октер из последних сил удерживал нервничающего скута и постоянно съезжающий тюк с белобрысым оборотнем. Бессознательный викинг так и не пришёл в себя даже после того, как мы залили ему местный энергетик.
А ведь начиналось всё так хорошо.
Соучастник в нелёгком деле побега нашёлся там, где и надеялась. Корис бездумно пялился в потолок, когда я бесцеремонно заявилась подбивать его на измену.
— Тебе настолько скучно, что решила ещё раз пообщаться со смертником? — отреагировал октер на мой визит.
— Да как сказать, — решила играть начисто, а там будь что будет. — У вас тут не соскучишься. На завтра запланировали уникальное представление с моим участием. Только один день! Неповторимое шоу усекновения головы двуипостасного во имя посвящения в октеры! Не пропустите!
— Да уж не пропущу, — хмыкнул Корис, — у меня, считай, первый ряд будет! Это моя голова отсекаться будет.
Я поперхнулась заготовленными ранее фразами, осознав смысл слов и спокойствие в голосе лежащего передо мной смертничка.
— Как это тебя? Ты же свой!
— О, Кеана подведёт всё так, что я даже своей смертью принесу пользу общине, не сомневайся!
— Вас в детстве со скалы не роняли? — у меня в голове не укладывалась та прозаичность, с которой Корис вещал о собственном убийстве. — Другой причины подчиняться таким обычаям я не вижу.
— Забудь, тут всё настолько извращено, что ты этого не осознаешь, пока сам не окажешься по другую сторону баррикад, — Корис нахмурился, поджал губы и отвернул лицо к стене. — Я осознал, да только поздно.