Тишина. Звенящая тишина вокруг. Низкий треск лазерных выстрелов заглушал пульсацию звона в ушах. Он глазел по сторонам. Потом почувствовал, как что-то дёрнуло его за руку. Стина подползла к стене рядом с ним. Её глаза налились кровью на покрытом пылью лице.
— Воды… — прохрипела она. Он дрожащими руками доставал флягу из сумки, когда на него упала тень. Он поднял голову.
Баэрон снял шлем. Лицо под ним было окровавлено, мясо и кости правой щеки раздроблены и разорваны, левый глаз закрыт свернувшейся массой. Кровавый Ангел смотрел за парапет.
— Что… — спросил Кацухиро, и звук собственного голоса удивил его. — Они… они ушли… Что случилось.
Баэрон никак не показал, что услышал его. Затем он посмотрел на Кацухиро. Его открытый глаз был ярко-зелёным. Он долго смотрел на него, а затем снова перевёл взгляд за парапет.
— Я не знаю, — ответил он.
ДВА
Конец неопределенности
Окровавленная явь
Накал
Стратегиум Великое Сияние, Бастион Бхаб, Санктум Империалис Палатин
Три фигуры посмотрели на вошедшего в оперативный зал Рогала Дорна. Малкадор опирался на посох, капюшон отбрасывал тень на резкие черты его лица. В глазах отражалось бледное свечение Терры, излучаемое медленно вращающимся голосветом в центре помещения. Он взглянул на Дорна, которого сопровождал Архам. Рядом с регентом стояла высокая женщина в красной мантии и сгорбленная фигура в белой одежде и головой из голого металла и заменяющими глаза кристаллическими линзами. Оба кивнули в знак приветствия. Архам знал обоих: посол Веторель новосозданного Адептус Механикус и магос-эмиссар Кассым-Алеф-1. Хотя из них двоих более человечной казалась Веторель, но это была только видимость. Она умела адаптироваться, была деликатной, когда необходимо, и беспощадно прямолинейной, когда необходимость в деликатности отсутствовала. Она нравилась Архаму. Магос-эмиссар был из другого теста. Сосредоточенный только на том ограниченном мире, который существовал в определениях его веры, он плохо подходил для нынешних времен и представления культа Механикус на военном совете. И даже еще меньше подходил для реализации следующих стадий взаимодействия защитников. Архам не сомневался, что именно по этой причине пришла Веторель, так как следующая стадия войны потребует даже большего вовлечения слуг машины, чем до этого момента.
— Соедините нас, — приказал Дорн, когда за ним и Архамом закрылась дверь.
За системой управления комплекса механизмов, из которого подобно чашечкам хромированных цветов поднимались вокс-трубки, работал единственный офицер тактического командования.
— Соединение установлено, — доложил он. В воздухе зашипел звук далеких взрывов и наслаивающийся треск стрельбы.
— Мои братья, — обратился Дорн, — лорд кустодий.
— Мы слышим тебя, Рогал, — раздался голос Сангвиния, искаженный, но такой же отчетливый, как звон колокола.
— Лорд Преторианец, — произнес голос Константина Вальдора.
— Говори, — сказал Джагатай-хан.
— Мы выстояли, мы держимся, — заявил Дорн, — но с захватом обоих портов враг введет в бой резервы. Осада сменится всеобщим штурмом.
— Расчеты неблагоприятны, — вмешался Кассым-Алеф-1. Шестеренки в черепе магоса-эмиссара прокрутились, остановились и начали заново. Его голос трещал помехами, по какой-то причине напомнив Архаму человека, жующего губы. Взгляд Рогала Дорна впился в эмиссара, но Кассым-Алеф-1 не подал виду, что обратил на это внимание и продолжил говорить. — Материально-технические ресурсы на оставшейся у нас территории сокращаются с темпом, превышающим таковой у противника. По всем прогнозам наша боевая эффективность соотносится с самыми благоприятными оценками вражеских сил. При низкой степени вероятности это соотношение сохранится не дольше периода в семьдесят шесть дней. Прогнозы с большей степенью достоверности дают существенно более низкие величины. — Магос, наконец, замолчал, и, казалось, восстановил связь с текущей реальностью. Он поднял взгляд, глаза вращались, фокусируясь. Коротко щелкнули черепные шестеренки. — Расчеты неблагоприятны.
— Я осведомлен о ситуации, магос, — сказал Рогал Дорн. — Подытожив сказанное вами, маловероятно, что наша оборона продержится дольше нескольких недель.
— Этому выводу не хватает деталей, но он верен.
— Лорд Преторианец, — обратилась Веторель четким и твердым голосом. Как и ее лицо, он воспринимался, как идеально человеческий. — Хотя я прошу вас отнестись снисходительно к способу выражения эмиссара Кассыма-Алефа-1, сказанное представляет итоговую оценку Адептус Механикус. От имени генерала-фабрикатора я должна спросить: что вы собираетесь делать?