Таким образом, важнейшие проблемы самостоятельной ядерной «ударной силы» и независимой национальной обороны были объединены де Голлем в единое целое, как две стороны одной медали. Такая позиция не могла понравиться американской администрации. Де Голль отдавал себе в этом отчет. «Вполне объяснимо, что французское предприятие не удовлетворяет некоторые американские круги. В политике и стратегии, как и в экономике, монополия вполне естественно предоставляется тому, кто обладает лучшей из возможных систем»[10],— иронически заметил он 14 января 1963 г.
И французская дипломатия нанесла по монопольному положению США в сферах внешней политики и военной стратегии капиталистического мира тяжелые удары. Они следовали один за другим на протяжении нескольких лет. Получив после прекращения войны в Алжире и завоевания этой страной независимости «полную свободу в своей внешней политике»[11], в 1964 г., де Голль «вторгся» в американскую вотчину: он нанес официальные визиты в Мексику и в десять других латиноамериканских стран. «Лучше бы он не совал нос в наши дела, а то он рискует тем, что его отрежут», — с вульгарной грубоватостью «рубахи-парня» комментировал эту поездку бывший президент Соединенных Штатов Гарри Трумэн.
Де Голль продолжал занимать независимую позицию и по многим другим важным вопросам международной жизни, вызывая гнев в Вашингтоне. 1 сентября 1966 г. в своей речи в Пномпене он подверг резкой критике американскую политику в Индокитае и потребовал полного вывода оттуда вооруженных сил США. В июле 1967 г. Франция осудила агрессию Израиля против арабских стран, ввела эмбарго на поставки израильской армии самолетов «Мираж» и запасных частей к ним. 24 июля 1967 г., выступая в Монреале, французский президент закончил свою речь лозунгами: «Да здравствует свободный Квебек!», «Да здравствует французская Канада!» — спровоцировав волну возмущения в англосаксонском мире.
Руководители американской администрации настороженно наблюдали за развитием сотрудничества между Францией и СССР, другими социалистическими странами. В июне 1966 г. в итоге визита де Голля в СССР были подписаны советско-французские документы, сыгравшие большую роль в укреплении мира и безопасности в Европе. Идти «от разрядки к согласию и сотрудничеству» с Советским Союзом, устанавливать все более сердечные и широкие связи между двумя странами, ткать сеть культурных, торговых, промышленных, технологических и в конечном счете политических соглашений с Москвой, а также с Прагой, Варшавой, Будапештом, Софией, Бухарестом, Белградом — таковы провозглашенные цели и избранные средства. «Ключом и символом этого дела являлся несомненно визит французского президента в СССР»[12], — писал историк, социолог и журналист Пьер Виансон-Понте.
Одновременно де Голль претворял в жизнь и концепцию независимой национальной обороны. Уже в марте 1959 г. французское правительство сообщило союзникам, что в случае войны оно выведет свои морские силы в Средиземном море из-под командования Североатлантического союза. Через несколько месяцев французы запретили американским военным властям строить на территории Франции пусковые установки для ракет и размещать склады атомного оружия. Французские правящие круги выступили против включения национальной противовоздушной обороны в общую структуру НАТО. В июне 1963 г. французский флот в Северной Атлантике вновь вернул себе «независимость». С этого времени под контролем военной организации Североатлантического союза не находились больше ни один французский военный корабль, ни одно французское портовое сооружение.
Но это были лишь предвестники бури. Сама буря разразилась в 1966 году — «великом году голлистской дипломатии»[13]. Франция вышла из военной организации НАТО. К 1 апреля 1967 г. ее территория должна была быть свободной от атлантических штабных учреждений, от всех американских и канадских военных баз.
Вот на таком необычном и сложном внешнеполитическом фоне проходили испытания французского ядерного оружия, которые и привлекли к себе пристальное внимание Бенгта и Мари-Терезы Даниельссон. И этот важный вопрос имеет свою собственную историю.
Еще в период существования Четвертой Республики во Франции было решено разработать экспериментальную атомную бомбу. Этот проект в то время не был осуществлен. Придя к власти, де Голль немедленно вернулся к ядерной проблеме. О своем намерении создать национальное ядерное оружие он информировал Джона Фостера Даллеса еще в июле 1958 г. Однако в Париже не рассчитывали на получение американской технологии. В Вашингтоне тесно сотрудничали по вопросам атомного оружия со своим ближайшим союзником — Англией, но не хотели дальнейшего расширения «ядерного клуба». Поэтому в 1967 г. американская администрация отказала Франции в поставке ей крупных электронно-счетных машин, необходимых для научных исследований.
Французам пришлось обходиться собственными силами. Но де Голль постоянно держал подготовительные работы под своим контролем. Он неоднократно посещал лаборатории и базы по созданию ядерной «ударной силы» в Сакле, Пьералате, Кадаране, Салоне.
13 февраля 1960 г. французы взорвали в Сахаре свою первую атомную бомбу. 23 января 1963 г. военный министр Пьер Месмер сообщил о начале серийного производства. 16 декабря 1964 г. Национальное собрание приняло программу развития как стратегического, так и тактического ядерного оружия.
С 1960 по 1966 г. французские испытательные взрывы производились в Сахаре в атмосфере. Центрами испытаний были Регган и Ин-Экер. В результате активной борьбы африканской общественности сахарские полигоны в мае 1967 г. закрыли. Но задолго до этого в течение нескольких лет французские вооруженные силы создавали Тихоокеанский экспериментальный центр на атолле Моруроа, входящем в состав архипелага Туамоту. Они произвели здесь первый ядерный взрыв 2 июля 1966 г.
Под нарастающим напором мирового общественного мнения французское правительство в 1975 г. отказалось от ядерных испытаний в атмосфере и приступило к подземным взрывам на атолле Фангатауфа, расположенном примерно в тысяче километров от Таити. Затем подземные испытания перенесли на Моруроа, постепенно погружающемся в океан. Всего Франция произвела от 80 до 90 подземных испытаний своего ядерного оружия. На Фангатауфе французы в августе 1968 г. взорвали свою первую водородную бомбу.
В книге Даниельссоны, используя большой фактический материал, раскрывают опасность ядерных испытаний для людей и природы. Они, например, рассказывают о том, что три бомбы были последовательно взорваны на баржах, стоявших на якоре в лагуне Моруроа. В результате рыба была заражена радиацией. Контрольные проверки степени зараженности властями проводятся редко. Так, в третьем квартале 1970 г. на трех островах архипелага Тубуаи взяли всего по одной пробе пяти видов овощей и рыб, нескольких кусков мяса. Во втором и третьем кварталах этого же года на одном из Маркизских островов и на Таити состоялось по одной пробе. Не установлен систематический контроль именно за теми продуктами, которые население постоянно употребляет в пищу — улитки, моллюски, тунцы.
Разум и душа авторов переполнены тревогой за будущее Полинезии. Именно поэтому они активно поддерживают борьбу ее населения за полное запрещение французских ядерных испытаний, начавшуюся со времени строительства Тихоокеанского экспериментального центра в 1963 г. В защиту полинезийцев от угрозы смертоносной радиации неоднократно выступали Коммунистическая партия Франции и другие ее демократические силы.
10
12