Как всегда перед важными выборами, губернатора в это самое время вызвали в Париж для консультаций. Правительственный совет выдвинул прекрасное предложение: почему бы ему не воспользоваться случаем лично напомнить министру, чтобы тот не мешкал с ответом на послание от 16 августа? Губернатор добросовестно выполнил это поручение и привез предельно ясный ответ. Увы, отрицательный. На этот раз все пять членов совета с возмущением покинули зал. Разумеется, это никак не повлияло на свершившийся факт — продукт изощренной тактики проволочек. До выборов оставалось всего четыре дня, и время уже не позволяло подготовить предвыборные выступления по радио и телевидению.
Непосвященный человек может заключить, что категорический запрет в одинаковой мере касался всех четырех политических партий. Ничего подобного. Во-первых, на стороне местных голлистов было огромное преимущество, заключавшееся в том, что губернатор, высокопоставленные чиновники и именитые гости частенько выступали по радио и телевидению, превознося программу своей партии. В разряд именитых гостей входили прежде всего голлистские деятели, которым предоставлялась возможность спокойно и не торопясь излагать, почему большинство жителей Франции голосует за правящие партии. Так, во время кратковременного визита на Таити генерального секретаря партии «Союз демократов в защиту республики» Томазини все, что говорилось им и его приверженцами на партийном митинге, было передано по радио и телевидению, хотя они разглагольствовали два часа сорок минут! А вот на выступления Пуванаа, Теарики и Сэнфорда был наложен строжайший запрет. Даже когда они устраивали пресс-конференции, местная радиостанция уделяла этим событиям всего несколько минут, причем заявления самих лидеров «излагались» репортерами ОРТФ. На телеэкране при этом показывали лишь портреты выступавших, и только изредка дирекция позволяла режиссерам подняться до уровня немого фильма — давать кинокадры без звукового сопровождения.
Не будем также забывать, что активная агитация, которую вели губернатор и чиновники колониальной администрации, эффективно дополнялась многочисленными офицерами и техническими специалистами ядерных сил: пользуясь быстроходными военными кораблями и самолетами, они посещали даже самые маленькие и удаленные острова и произносили там патриотические речи. Да и сами они имели право голосовать во Французской Полинезии, хотя находились там во временной командировке.
Было бы ошибочно думать, однако, что все французские военные и техники поддерживали голлистских кандидатов. Среди них имелись и сторонники Петэна, и политически нейтральные люди. Тем не менее с появлением в каком-нибудь избирательном округе нового гарнизона или новой базы неизменно увеличивалось число голосов, поданных за голлистских кандидатов. Еще больше весили на политических весах голоса новых переселенцев из Франции. К 1972 году количество иммигрантов, привлеченных после 1964 года на Таити возможностью хорошо заработать на военных объектах, достигло 10 тысяч; из них около тысячи составляли бывшие колонисты из французских владений в Северной Африке. И пусть не все иммигранты преклонялись перед генералом де Голлем, им все равно было выгодно голосовать за местных голлистов, поскольку лишь они ратовали за сохранение колониальной системы и военных баз, кормивших переселенцев.
Новым фактором на территориальных выборах 1972 года, больше всего ущемившим автономистов, было появление почти тысячи новых муниципальных советников, которые выдвигали кандидатов, руководствуясь местническими соображениями, и отняли тем самым много голосов у основных партий.
Следствием более или менее замаскированной предвыборной агитации официальных лиц и перемен в расстановке избирателей явилось то, что голлисты выиграли два мандата и завоевали в целом девять мест в Ассамблее. Три новых представителя были обязаны своими мандатами прежде всего коммунальным деятелям и предпочли образовать свою маленькую фракцию. Первый и по-прежнему единственный профсоюзный лидер территории Шарль Тауфа и двое его приверженцев также победили в своих округах. Остальные 15 мандатов достались двум автономистским партиям — Пупу хере аиа и Те эа апи. Когда один из только что избранных автономистов повздорил со своими коллегами и перешел на сторону пестрой коалиции, сколоченной противниками автономистов с великим трудом, губернатор, пресса и радио приветствовали это как «обнадеживающее выражение патриотического духа и решительного отказа населения поддаваться на сепаратистские призывы Сэнфорда».
39. КИТАЙСКИЕ ЦЕРЕМОНИИ
Всего полгода спустя избирателям представился новый и более удобный случай ясно выразить свое отношение к «сепаратистской» политике Сэнфорда. Не позже марта 1973 года предстояло обновить состав Национального собрания Франции, и Помпиду так опасался за исход выборов, что с назначением даты тянул до последнего. Причиной его пессимизма было множество финансовых скандалов и дел о взятках, в которых были замешаны то один, то другой из его министров.
Помпиду еще до выборов назначил премьер-министром Пьера Месмера, занимавшего пост министра по делам заморских департаментов и территорий.
В таком решении был свой смысл. Месмер являл собой прямую противоположность хватким профессиональным политикам с плохо скрываемыми «левыми» доходами, снискавшим дурную славу партии голлистов. Даже внешние приметы обличали цельность и прямоту натуры Месмера. Так, он всегда смотрел собеседнику прямо в глаза. Просто ходить и прогуливаться Месмер не умел, он мог только маршировать, сохраняя военную выправку. Разумеется, в ногу с Помпиду, когда они где-нибудь появлялись вместе. Его положение «вольно» весьма походило на стойку «смирно». Все это производило прекрасное впечатление. К сожалению, очень скоро выяснилось, что в остальном Месмеру сильно недоставало тех черт характера, без которых невозможно управлять Францией. Хуже всего с точки зрения предстоящих выборов было то, что в речах его не было души, и слова не доходили до сознания слушателей, не запечатлеваясь в их памяти.
Во Французской Полинезии Месмеру, понятно, надо было любой ценой помешать переизбранию антифранцузского подстрекателя Сэнфорда и всячески способствовать победе истинного патриота, голлистского кандидата Гастона Флосса. Задача несомненно труднейшая. На территориальных выборах в сентябре 1972 года 14 949 избирателей отдали свои голоса автономистам; противный лагерь собрал лишь 13 359 голосов, и только искусные маневры помогли его представителям заручиться минимальным большинством в Территориальной ассамблее. Однако многократно выезжавший в Океанию в бытность военным министром и министром по делам заморских территорий Месмер отлично знал, как усилить ряды «правоверных» избирателей.
Три тысячи китайцев, ставших французскими гражданами после того, как де Голль в 1964 году признал коммунистическое правительство Китая, демонстрировали свою благодарность, систематически голосуя на всех выборах за правительственных кандидатов. К сожалению, оставалось еще полторы тысячи китайцев, получивших французское гражданство совсем недавно и поэтому еще не имевших права голоса: закон предписывал пятилетний «проверочный» срок. До той поры никто, и сами китайцы тем более, не возражал против такого порядка. Но в ноябре 1972 года один из голлистских депутатов Национального собрания неожиданно выступил с острой критикой «устарелого и несовершенного законодательства колониальных времен, до сих пор применяемого подчас в некоторых заморских территориях». Дальше из его страстного выступления стало ясно, что негодование борца за справедливость направлено не на множество старых указов, делающих народных избранников бессильными против губернаторского произвола, а на то, что целая категория французских граждан еще лишена права голоса.