На все наши запросы об опасности для здоровья людей мы получили только один вразумительный ответ, весьма циничный по своей логике, а именно: случись неудача во время взрыва, число жертв в Полинезии будет гораздо меньше, чем в густонаселенной Франции. Если и впрямь испытания именно поэтому проводятся на другом конце земного шара, то за такой дар мы отнюдь не благодарны Франции.
Мы никогда не смиримся с этим. После того как мы стали французскими гражданами, мы дважды приносили большие жертвы для спасения нашей общей отчизны. Взамен мы требуем, чтобы нас освободили от роли подопытных кроликов в безумных бомбовых экспериментах, которые если и дадут какой-то результат, могут лишь привести к тому, что какая-нибудь из великих держав сотрет Францию с лица земли. Стоит ли выжимать налоги из вас, французов метрополии, и подвергать опасности жизни французских граждан в Полинезии только для того, чтобы произошла такая катастрофа?
Помогите вашим соотечественникам в Океании остановить это безумие».
Французские газеты и журналы частенько помещают статьи о Таити и других островах Французской Полинезии. Еще ярче говорит о большом интересе во Франции к этой заморской территории популярность записок путешественников по Полинезии и фильмов с полинезийскими мотивами. Во всех этих статьях, книгах и фильмах острова предстают в виде земного рая. Пресыщенным цивилизацией французам внушают, что они без всяких затрат и трудностей могут построить себе хижину и свободно прокормиться, вылавливая из лагуны крупную рыбу и собирая в девственном тропическом лесу спелые кокосовые орехи и плоды хлебного дерева. Разумеется, чаще всего в очаровательных иллюстрированных изданиях фигурируют полинезийские плясуньи — прелестные, пылкие и к тому же всячески старающиеся ублажать европейских мужчин.
А тут вдруг на редакционные столы легло письмо, говорящее в основном о французских ядерных силах — тема, которая ровным счетом никого не интересовала во Франции. Тот факт, что авторами были два полинезийца, ничего не менял: казалось, они явились из преисподней, а не из земного рая. К тому же на место на газетной полосе претендовало столько других, более важных новостей. Нападения и ограбления, личная жизнь кинозвезд, любовные дела особ королевской крови, футбольные матчи, скачки и демонстрация мод. Французские редакторы отлично знали, что нужно читателям. Из 200 разосланных экземпляров открытого письма французскому народу только один попал в печать.
Его опубликовал «Экспресс», издаваемый Серван-Шрейбером[56] — единственным французским депутатом, который сочувствовал и старался помочь Сэнфорду, почему последний и записался в особую парламентскую фракцию, известную под названием «реформаторы».
Серван-Шрейбер много лет критиковал безрассудную военную политику де Голля, и когда он весной 1973 года увидел, как близко к сердцу его товарищ по фракции принимает свою неудачу, он не долго думая посоветовал тому организовать на Таити большой митинг протеста, пригласив побольше французских ораторов, включая, разумеется, и его самого.
Сэнфорд давно мечтал об энергичных действиях такого рода. Однако ему не удавалось добыть необходимые средства, и он не встречал еще ни одного француза, готового совершить за свой счет далекое путешествие на Таити, чтобы поддержать полинезийцев в их борьбе. Неожиданное содействие Серван-Шрейбера позволяло решить все эти проблемы. Еще важнее, конечно, было то, что он обладал редкостной для французских политиков способностью возбуждать острый интерес к забытым несправедливостям и обидам. Меньше чем за две недели Серван-Шрейбер уговорил двух депутатов-социалистов, одну женщину-депутата из числа «реформаторов», католического священника, протестантского пастора, двух борцов за охрану среды, профессора философии, писателя, выступающего против атомной бомбы, и, наконец, французского генерала-пацифиста Пари де Боллардьера[57] составить «летучий отряд». Благодаря тому что Серван-Шрейбер располагал газетой, французская пресса в конце концов обнаружила, что на островах Сэнфорда и Пуванаа происходит что-то интересное.
Оставалось выяснить, решатся ли полинезийцы участвовать в подобного рода официальном митинге протеста. Помимо того что многие из них служили в правительственных учреждениях или французских фирмах и опасались репрессий, сама форма протеста была совершенно чужда их психологии и традициям. Как-никак, немногочисленные проходившие до сих пор на Таити массовые митинги и уличные демонстрации организовали французские предприниматели против Пуванаа и автономистов. Однако уже на рассвете намеченного дня — субботы 23 июня 1973 года — стало ясно, что полинезийцы на этот раз преодолели свои колебания. Автобус за автобусом доставлял из сельских местностей островитян; мужчины, женщины и дети направлялись к мэрии из трущоб в долинах и на пригорках вокруг города. Когда около восьми часов в сопровождении автономистских лидеров явился «летучий отряд» Серван-Шрейбера, в саду и на улице перед мэрией Папеэте — старым двухэтажным деревянным зданием в типично колониальном стиле, с лоджией вдоль всего фасада, — собралось уже более 5 тысяч человек, в том числе с десяток европейцев, но ни одного китайца.
Как все политические собрания в Полинезии, митинг начался с молитвы, после чего один за другим выступали приезжие ораторы, рассказывая, какие экономические, военные, религиозные и моральные соображения побудили их решительно осудить стремление правительства обзавестись собственным атомным оружием. Все, что они говорили, тщательно переводилось на таитянский язык Фрэнсисом Сэнфордом. Хотя слушатели, судя по аплодисментам, всё отлично понимали, самое сильное впечатление производили на них не столько более или менее меткие аргументы, сколько тот простой факт, что специально приехавшие французы, среди них два деятеля церкви, открыто выступили на стороне Пуванаа, Теарики и Сэнфорда. Они привыкли к тому, что проживающие или гостящие на островах французы всегда защищают существующий порядок и диктуемую Парижем политику, а тут вдруг нашлись французы с иными убеждениями, готовые поддержать полинезийцев.
Это обстоятельство придало им храбрости, и после трехчасового митинга они прибегли к еще одной широко известной французской форме протеста. Выстроившись группами, согласно месту жительства, они прошли через весь город до губернаторского дворца и дальше. По указаниям партийных лидеров демонстранты заготовили транспаранты с лозунгами. Поначалу довольно робко, но затем все более уверенно они подняли их для всеобщего обозрения. Вот некоторые из них: Нет всем ядерным испытаниям — американским, русским, китайским или французским! Мы хотим автономии! Прекратите преступные эксперименты! Перенесите ядерные испытания во Францию! Мы не торгуем кровью наших детей! Мы не хотим быть подопытными кроликами!
Нужно ли добавлять, что, когда Сэнфорд предложил закончить демонстрацию, все участники мирно и спокойно, распевая песни, разошлись и разъехались по своим домам. Вызванные для наблюдения за порядком французские жандармы, многие из которых привыкли иметь дело с бретонскими и корсиканскими автономистами, взрывающими административные здания и похищающими видных деятелей, чтобы добиться выполнения своих требований, не верили собственным глазам. Жандармы, прибывшие из других заморских территорий Франции, тоже были приятно удивлены тем, как уважительно полинезийцы относились к закону и порядку. Так, на Мартинике незадолго до того демонстрация в связи с визитом Месмера вылилась в жестокую потасовку. Были подожжены машины и дома, 40 человек ранено, один убит. Но именно потому, что полинезийские автономисты вели себя столь сдержанно, Париж не обратил на их демонстрацию никакого внимания.
43. ПО ДОБРОЙ ВОЛЕ
Примерно с таким же презрительным равнодушием отнеслось французское правительство к одновременным протестам Австралии, Новой Зеландии и ряда южноамериканских стран против новой серии ядерных испытаний летом 1973 года. Ашиль-Фульд задал нужный тон цитированным в предыдущей главе заявлением, что на эти протесты нечего обращать внимания, так как они продиктованы исключительно партийно-политическими соображениями. Лейбористские лидеры Норман Керк в Новой Зеландии и Гоф Уитлэм в Австралии в ходе предвыборных кампаний обещали добиваться прекращения французских ядерных испытаний, если победят на выборах. Они победили, притом с большим перевесом.
56
Жан-Жак Серван-Шрейбер. Род. в 1924 г. Журналист. Политический деятель. Редактор иностранного отдела газеты «Монд» (1948–1953). Основатель и директор издательской группы «Экспресс». Генеральный секретарь (1969), затем председатель партии радикал-социалистов (1971–1975 гг., переизбран в 1977 г.) В 1972 г. основал вместе с Жаном Леканюэ движение реформаторов. Министр реформ в правительстве Жака Ширака (28 мая — 9 июня 1974 г.). Депутат Национального собрания в 1970–1978 гг.
57
Жак Пари де Боллардьер. Род. в 1907 г. Генерал. Служил в Иностранном легионе (в Марокко, Алжире, Камеруне, Габоне, Эритрее, Сирии, Ливии). Командовал парашютистами в Индокитае (1946–1948, 1950–1953). Заместитель командующего вторым армейским корпусом в ФРГ. В отставке с 1973 г. в ранге бригадного генерала. Председатель ассоциации «Французы против бомбы». Автор, вместе с Ж. М. Мюллером и Ж. Ж. Серван-Шрейбером и другими, книги «Батальон мира» (1974).