Десять дней спустя «Фри» подошло к Моруроа, где уже находилось канадское суденышко «Спирит оф пис» с четырьмя борцами против ядерных испытаний на бор ту. Условились по радио встретиться под приметным об лаком во второй половине дня 26 мая, и поскольку большинство обоих экипажей были английского происхождения, а встреча состоялась в пять часов, событие было отмечено чашкой чая с кексом. На другой день оба экипажа начали патрулировать вдоль двенадцатимильной границы, твердо настроившись не отступать. Моуди и его товарищи чуть ли не с военной точностью меняли галс в шесть утра и в шесть вечера. В зависимости от силы бокового ветра и сноса длина галса колебалась в пределах 40 и 50 морских миль. Борцы против ядерных испытаний пригласили французского командующего на Моруроа посетить их и выпить чаю с кексом, чтобы потом обсудить вопросы, представляющие взаимный интерес, однако в ответ на любезное приглашение этот нелюдим лишь время от времени посылал разведывательный самолет проверить, не убрались ли восвояси незваные гости.
44. ОСВОБОЖДЕНИЕ ПОНЕВОЛЕ
Как раз в это время Серван-Шрейбер, пообещав Сэнфорду поддержку, собрал свой летучий отряд, который тут же вылетел в Папеэте для участия в уже описанном массовом митинге. Правда, как опытный газетчик, он тотчас понял, что этого мало; необходимо атаковать главный бастион врага — Моруроа, чтобы заинтересовать французские средства массовой информации.
Найти во Франции желающих присоединиться к демонстрации Моуди на судне «Фри» было нетрудно. Самым примечательным кандидатом был генерал Жак Пари де Боллардьер, который числился в «запасе» с тех пор, как он во время войны в Алжире громко протестовал против применяемых французами пыток. Предавшись на покое исследованиям и размышлениям, бывший герой войны стал убежденным борцом за мир и настойчиво практиковал метод пассивного сопротивления. Упоминавшийся выше аббат Тула, до тех пор преимущественно выступавший в печати против французских ударных и торных сил, также записался в отряд, забыв о том, что mi болезненно худой, совершенно нетренированный и абсолютно непрактичный человек. Немногим лучше был подготовлен к испытаниям такого рода третий кандидат — пацифист и профессор философии Жан-Мари Мюллер. Четвертый и последний — издательский работник, борец за охрану среды Брис Лалонд был молодой и физически крепкий мужчина, но он тоже совсем не был знаком с морем.
Оставалось найти судно, которое доставило бы их к Моруроа. Новозеландская организация «Пис Медиа», помогавшая финансировать плавание «Фри», сообщила, что на Фиджи есть подходящая шхуна. Пари де Боллардьер и его соратники незамедлительно вылетели к антиподам. И обнаружили по прибытии, что шхуна настолько мала и оснащена таким хилым мотором, что на путь от Фиджи до Моруроа понадобилось бы не менее двух месяцев. Начало личного знакомства с Океанией уже помогло им представить себе здешние расстояния, и они приняли превосходное по идее решение лететь на Гаити, лежащий на 2 тысячи морских миль ближе к цели.
Откуда им было знать, что Сэнфорд тщетно пытался уговорить кого-нибудь из таитянских судовладельцев пренебречь немилостью гражданских и военных властей, которая явилась бы непременным следствием согласия предоставить в аренду судно для подобной цели. А на календаре было уже 21 июня, «летучий отряд» рисковал не поспеть вовремя к Моруроа. Похоже было, что остается только один выход — не мешкая вылетать на Новую Зеландию, где «Пис Медиа» сумела подыскать другое судно. Одно плохо: путь от этого становился вдвое длиннее.
Два дня спустя Пари де Боллардьер с товарищами прибыл в Окленд. Здесь их ожидал новый и более приятный сюрприз. «Пис Медиа» сообщила, что есть возможность арендовать моторное судно поближе к цели, а именно на острове Раротонга в архипелаге Кука, к западу от Таити. По счастливому совпадению, в тот самый день вылетал самолет, совершающий раз в неделю рейс Окленд — Раротонга. Изрядно утомившиеся борцы за мир купили билеты, поднялись на самолет и погрузились в беспокойный сон. Через 12 часов самолет приземлился на крохотном островке Раротонга. Острова Кука — бывшее новозеландское владение, получившее автономию в 1965 году; в ведении Новой Зеландии остались только вопросы обороны и внешнее представительство. Местный премьер принял гостей с исключительным радушием. Как же, судно есть, все правильно. Вот только с мотором что-то неладно, и на ремонт уйдет не одна неделя. Так что лучше всего, пожалуй, будет вернуться на Новую Зеландию.
Несколько часов спустя, когда четыре удрученных француза подкреплялись в единственном кафе на острове (шесть столиков, в меню — четыре блюда), они услышали от других мореплавателей, что неполадки носили, скорее всего, дипломатический характер. Премьер-министр Новой Зеландии распорядился, чтобы все протесты у Моруроа осуществлялись военным кораблем «Отаго»; внезапное появление частных судов только внесет ненужную путаницу. Власти на островах Кука вполне разделяли его мнение. Новые знакомые летучего отряда — одна австралийская чета — располагали хорошим судном, и Пари де Боллардьер, естественно, спросил, нельзя ли арендовать его. Австралийцы ответили, что не видят никакого смысла в предстоящей акции протеста. Вот если бы речь шла лишь о том, чтобы подвезти французов до Моруроа, где они смогут присоединиться к экипажу «Фри», это был бы уже не политический, а денежный вопрос. Четырех тысяч долларов оказалось достаточно, чтобы они согласились.
Судно «Аруэн» вышло в путь только 30 июня. Тарахтя мотором, оно взяло курс на зону попутных ветров у 40-й параллели. Поспеют ли вовремя? Они поддерживали постоянную радиосвязь с «Фри», и, поскольку на Моруроа ничего не происходило, надежда росла с каждым днем. 15 июля подошли к условленной точке и, к своему великому облегчению, увидели качающееся на сильной полые «Фри». Пересадка прошла благополучно, если не считать того, что один ялик пропал, а аббат угодил в воду. Доставленные «Друэном» провиант и горючее пришлись очень кстати, так как все припасы на «Фри» подходили к концу.
Тридцать шесть часов спустя, на рассвете 17 июля, и? облаков вынырнул французский военный самолет, (фазу вслед за тем экипаж «Фри» увидел силуэт крейсера на фоне утреннего неба. Быстро приблизившись, корабль лег в дрейф, и с него спустили на воду резиновую лодку. Три человека сели в лодку и подошли на веслах к «Фри». Им было поручено доставить письмо от командующего испытаниями адмирала. Распечатав конверт, Моуди обнаружил текст указа, только что опубликованного во французском «Журналь офисьель», временно запрещающего всякое судоходство в радиусе (11) морских миль, считая от двенадцатимильной границы Моруроа. Опасная зона, которой всем предписывалось избегать с началом бомбовых испытаний на Моруроа, была еще больше: она была ограничена окружностью радиусом в 120 морских миль! (Иначе говоря, зона включала еще с полдюжины островов, в том числе Туреиа.) Поскольку мореплаватели других стран вряд ли подписывались на «Журналь офисьель» и это издание не распространяется в розничной продаже в Океании, со стороны адмирала было весьма предусмотрительно ознакомить экипаж «Фри» — с утвержденными в последнюю минуту мерами.
Моуди и его экипаж, включая только что прибывших французов, вежливо, но твердо заявили, что не могут мириться с произвольным и даже противозаконным решением французского правительства объявить запретной обширную область за пределами национальной двенадцатимильной зоны. На всякий случай они вручили посыльным копии своего питкэрнского манифеста и телеграфного приглашения адмиралу посетить «Фри». Резиновая лодка вернулась на крейсер, и тот мигом скрылся за горизонтом. А «Фри» возобновило свое долгое патрулирование границы двенадцатимильной зоны. В половине третьего вдруг появились сразу три военных корабля. На сей раз к «Фри» подошли две надувные лодки; в каждой сидело шестеро солдат, в руках они держали длинные резиновые дубинки, к правому бедру был привязан широкий нож. Командир абордажного отряда передал новое адмиральское послание. Оставив без внимания вежливое приглашение, адмирал сообщал суровым телеграфным стилем: «Вы не покинули запретную зону вокруг Моруроа. Чтобы защитить вас, мы вас отбуксируем».