одного строения, кроме бани да двух землянок, находившихся
на двух маленьких островках, куда шведы не могли
проникнуть. ..»
Русские поморы упорно защищали свою землю, строились
вновь и нередко ответными морскими набегами наказывали
колонии грабителей.
Острова Шпицбергена (Свальбарда),1 расположенные в
восьмистах километрах от материка, посещались русскими еще
до того, как они были заново открыты голландцами в XVI веке.
Известна поморская семья Старостиных, которая в течение
нескольких поколений, начиная с XV века, охотилась на
Шпицбергенских островах. Последний промышленник из рода
Старостиных прожил на Шпицбергене более тридцати лет и умер
Ныне принадлежит Норвегии,
.
в 1826 году там же. В честь его мыс у входа в Айсфьорд !
назван мысом Старостиным. Следы русских становищ имеются на
берегах не только западного, но и восточного Шпицбергена.
Однажды — это было летом 1743 года — к восточному
берегу Шпицбергена пригнало ветром и льдами промысловое
судно. Четверо поморов — Алексей Химков, Иван Химков,
Степан Шарапов и Федор Веригин — высадились на берег, чтобы
найти избушку. Они разыскали ее и переночевали в избушке,
а наутро обнаружили, что их судно бесследно исчезло. Вместе
с оставшимся экипажем, при перемене ветра, оно было
подхвачено льдами и вынесено в море, где и погибло. Отважные
поморы, оставшиеся без запасов пищи и без снаряжения (с собой
у них были топор, нож, котелок, трут с огнивом, ружье с
несколькими патронами, которое вскоре уже не могло быть
использовано), не растерялись. Соорудив из обломков досок, из
найденных гвоздей простое оружие — лук, копья, — они стали
жить охотой и благополучно прожили шесть лет. Только один
из них не вынес однообразной жизни и пищи, заболел цынгой и
умер; остальные были сняты с острова в 1749 году случайно
забредшим сюда судном и доставлены на родину. Жизнь этих
людей среди суровой, негостеприимной природы — настоящий
подвиг, который намного ярче и сильнее приключений
вымышленного Робинзона Крузо на роскошном тропическом острове.
1 На берегу одной из бухт Айсфьорда расположен советский угольный
рудник и поселок Баренцбург.
Плавание судов в бурных и холодных северных морях было
трудным и опасным делом. Поморы не имели ни морских карт,
ни точных мореходных инструментов. Суда делались из дерева
и на деревянных креплениях. Не мудрено, что не все
промышленники возвращались благополучно из далеких рейсов.
В пустынном разбушевавшемся море, когда расшатавшееся
судно захлебывалось водой, не от кого было ждать помощи.
Только крепость рук, верность глаза, знание моря и морская
сноровка могли спасти мореходов от гибели.
Поморы поколениями накапливали опыт мореходного
искусства. В перерывах между рейсами, сидя в избе у крохотного
окошка или у сальной коптилки, наиболее опытные из них,
познавшие искусство грамоты, выписывали буквы с
замысловатыми росчерками. Строчка за строчкой лепились они на толстой
бумаге, и постепенно создавались тетради записей. Там
описывались расстояния между приметными пунктами, румбы
компаса, которых надо держаться, сведения о глубинах, о заходах на
якорные стоянки. Эти тетради хранились в семье как
величайшее сокровище. Да и верно, — в тот период, когда не
издавалось лоций типографским способом, эти тетради, хранящие
морскую мудрость нескольких поколений поморов, были
сокровищем. От деда они переходили к отцу, от отца к сыну и всё
время обрастали новыми подробностями, которые лоцманами
держались в секрете от других людей.
Они назывались так: «Расписание мореходства», и это
заглавие пояснялось следующими словами:
«Сие мореходное описание составлено вернейшим порядком,
по которому мореплаватели находят, то есть узнают все
опасные места и через то сберегают жизнь свою».
Русские поморы Мурмана и Белого моря обладали
богатейшим опытом плавания среди льдов. И не удивительно, что
именно из них выходили лучшие мореплаватели, открывшие
пути к Новой Земле и на восток от нее.
Географические сведения о Новой Земле, о реке Оби
имелись у новгородцев и поморов очень давно, — с конца XI и
начала XII века. Значит, им были знакомы и морские пути в эти
далекие места.
В результате первых успешных плаваний в дальнейшем
возникли важнейшие задачи, над решением которых моряки и
исследователи разных стран бились в течение нескольких сот лет.
Эти задачи были следующие: открытие и освоение
северо-восточного прохода, открытие и освоение северо-западного прохо-
да, составление географической карты океана, изучение
центральных районов Северного Ледовитого океана. В решении
этих огромных по научному, экономическому и политическому
значению задач наиболее крупных успехов добились русские
исследователи.
В XVI и XVII веках лодьи русских поморов и торговых
людей часто ходили из Белого моря и Печоры к устьям Оби и
Енисея. Есть сведения о том, что они ходили туда еще раньше,
чем в сибирские просторы за Урал проникла дружина Ермака.
Возможно, что некоторые смельчаки проникали далеко в
«Студеное море». Следы таких смелых путешествий, относящихся
к началу XVII века, обнаружены даже у северной оконечности
Таймырского полуострова. Они говорят о том, что мимо мыса
Челюскина — крайней северной точки европейско-азиатского
материка и вообще материковой суши — русское судно прошло
около 1620 года.
Далекие путешествия совершались также из устьев других
рек Сибири: Хатанги, Лены, Индигирки, Колымы. В этих
путешествиях отличились казаки: Елисей Буза, Иван Ребров,
Михаил Стадухин, Федор Чюрка, Тимофей Булдаков и многие
другие. В 1648 году, на пути к Тихому океану, проплыли на восток
от Колымы вдоль Чукотского берега промышленник Федот
Попов и казак Семен Дежнев с товарищами. Во время этого
плавания был обойден последний из неизвестных участков морского
берега и открыт пролив между Азией и Америкой.
К сожалению, далеко не все эти путешествия и открытия
стали достоянием науки того времени. Участники далеко не
всегда описывали их. Крупицы сведений об этих плаваниях
историки разыскивают в различных архивах среди торговых
донесений, сводок о сборе налогов и челобитных с просьбами
«служилых людей».
О некоторых из них стало известно лишь во время Великой
Северной экспедиции, когда ученые, принимавшие в ней
участие, добрались до пыльных архивов канцелярий некоторых
сибирских городов.
В XVI и XVII веках общего представления о берегах океана
не было, но многие отдельные участки его хорошо были извест-
ны мореплавателям и даже изображались на чертежах. В
начале XVIII века правительством были задуманы работы с
целью более точной съемки побережья морей России.
Масштабы экспедиции были громадны. В ней участвовало
тринадцать морских судов и ряд мелких, вспомогательных.
Личный состав ее насчитывал около шестисот нижних чинов и
офицеров. В летописях истории она сохранилась под названием
Великой Северной экспедиции. Она действовала в течение
одиннадцати лет.
Доставка людей, продовольствия и снаряжения к месту
базирования отрядов была сопряжена с большими затруднениями
и совершалась на многие тысячи километров гужезым
транспортом и пешим порядком. Суда строились на реках. Весной
они спускались к устью и выходили в море для работ.