– Молодец. Какая же вы оптимистка. Со временем все сделаете, как хотите, и будет у вас не квартира – а оранжерея. Но только сейчас временно устройтесь куда-нибудь. А в апреле возвращайтесь, будем вместе дом сдавать. Да, еще: трудовую книжку я вам не отдам, чтобы не потерять такую ценную сотрудницу. До встречи весной.
– До встречи!
Я выхожу на улицу с превосходным настроением, совершенно не тревожась о том, что временно без работы. Мало того, что у меня скоро будет огромная квартира, так я еще и работой буду обеспечена на целых десять лет вперед. Для этих неспокойных лет стабильная работа – это просто царский подарок, потому что мы с Игорем будем сыты, одеты и обуты. И самое главное – у нас меньше, чем через полгода будет своя квартира, в которую я заберу родителей. Какое счастье! Господи, спасибо тебе за эти подарки.
Спустившись по ступенькам во двор, делаю шаг вперед, и вдруг по моему лицу что-то больно так, как ножом ударило. Вернее, не ударило, а как-то по касательной проехалось. Я удивленно смотрю на это «что-то». Батюшки! В шаге от меня лежит огромный крюк от башенного крана. Глянув вверх, увидела, что на кране крюка нет. В недоумении перевожу свой взгляд на него, лежащего у моих ног. Ничего не понимаю. И вдруг чувствую, что по моему лицу потекло что-то горячее. Вытираю рукой эту липкую жидкость, и с ужасом вижу на своей руке кровь. Тут же слышу откуда-то истошный крик: «Убили!». Под этот визг все поплыло перед глазами, и я погружаюсь в бесконечную липкую темноту.
Сколько была без сознания, не знаю. Но очнулась в белой-белой палате, набитой какой-то пищащей аппаратурой. Вокруг меня суетятся люди в белах халатах.
– Пришла в себя? Ну и умница. Теперь сто лет жить будешь, – красивая врач в хрустящем белом халате сидит у моей постели, и тревожно смотрит в лицо. – Посмотри вот сюда, – показывает шариковую ручку, – а теперь вот сюда. – Женщина водит ручкой перед моим лицом вправо-влево. Я машинально слежу за ней глазами. – Умница.
– Что со мной? – почему-то шепотом спрашиваю я. – Почему я здесь?
– Ничего страшного, – шок. Ты, Виолочка, когда кровь свою увидела, сознание потеряла.
– Я? Как? Какую кровь?
– На вашей стройке крюк от башенного крана оторвался и упал прямо перед тобой. Правда, лицо твое он по касательной все-таки задел. Но это не страшно, он только кожу расцарапал. А у тебя нет ни переломов, ни сотрясения. Не твоя это смерть. Ты теперь будешь еще сто лет жить. Отдыхай, моя хорошая. Если завтра все будет в норме, выпишу домой, – она ласково погладила меня по руке, и, стуча каблучками, деловито выбежала из палаты.
– Ой, девонька, видно сильный у тебя ангел-хранитель. Это же надо такое: тяжеленный крюк упал в сантиметре от нее, а у нее только царапины, – пожилая полная женщина с добрым лицом сидит на стуле у стены. Судя по всему, она санитарочка. – Он же мог тебя в землю вколотить. Мокрого бы места не осталось.
– Не пугайте пациентку, – просит молоденькая девочка в голубом костюмчике, похожем на пижамку. Она что-то делает с моей рукой. – Ну, вот, капельницу поставили, можете поспать.
Я поворачиваю влево голову, и вижу, что в моей руке торчит иголочка, а сверху в нее что-то течет из прозрачных бутылочек. Мне очень хочется спать, сильно кружится голова, и я вспоминаю поговорку «С тихим шорохом шурша, крыша едет не спеша». Моя «крыша» тоже едет тихо-тихо так, без шума. Сквозь дремоту слышу журчащий голос санитарки:
– Это тебе свыше знак был. Я уж не знаю, лапочка моя, к худу, или к добру. Но это точно был знак. Я так думаю, что к добру. Видишь, небесные силы в живых тебя оставили.
– К добру, – шепчу я, соглашаясь с ней и медленно засыпая, – худо я уже видела. У меня теперь все будет хорошо.
На следующий день ко мне выстроилась очередь из врачей. Они деловито входят палату, и прямиком идут к моей постели. Задают мне какие-то дурацкие вопросы, удивленно ощупывают. От этого у меня сложилось такое впечатление, что доктора пришли не осмотреть пациентку, а поглазеть на редкое животное в зоопарке. Эскулапы между собой говорят на непонятном мне языке. Взяли у меня кучу разных анализов, сделали рентген, УЗИ всех органов. Я так поняла из их разговоров, что меня можно в космос запускать как Стрелку и Белку, не пропаду и там. Из космоса вернусь точно, ползком, но вернусь.
Смешные люди. Они же не знают главной тайны моей жизни – я обязана жить ради сына и родителей. Без меня, сильной женщины, они пропадут. Поэтому никакие крюки мне не нанесут вреда. Подумаешь, крюк от башенного крана! Это же такая мелочь по сравнению с теми событиями, что я перенесла раньше. Мой характер лишь только закалился от ударов судьбы. И через три дня меня все-таки выписали, так и не найдя никаких ужасных последствий в моем организме. Ну, что ж, это радует. Были бы мозги, было бы сто процентов сотрясение. А так ничего – пронесло, царапиной отделалась.