Сойдя с лестницы на балкон, мы миновали несколько дверей и, наконец, остановились перед дверью в мое жилище.
— Подожди! — прошептал я. — Это не мой контрольный узел.
— Верно, — кивнул Каллий. — Это мой узел.
Многие двери в Брундизиуме, особенно в домах, где проживают люди мягко говоря не слишком высокого достатка, не запираются, а завязываются, чаще всего кожаным шнуром, продетым через две дужки, одна на двери, другая на косяке. Чтобы войти в дверь, нужно просто развязать узел, тем самым освободив дверь. Хотя развязать узел может любой, но способ плетения узла — тайна, так что скопировать его трудно, если, конечно, ты не знаком с этим узлом. Если, скажем, хозяин возвращается домой и обнаруживает, что узел отсутствует или выглядит иначе, то это означает, что внутри кто-то побывал без его ведома. Зато изнутри двери могут быть заперты на засов, чаще на два. В некоторых домах классом повыше, например, таком как мой, крепления для контрольного узла объединены с засовом или щеколдой. Шнурок в этом случае проходит через тонкое сверление в двери. Развяжи узел, потяни за шнур, щеколда поднимется. Когда тебя нет дома, или ты внутри, но, скажем, ожидаешь гостей, шнурок замка можно оставить снаружи двери. Когда потребуется, достаточно втянуть шнурок внутрь, и открыть дверь можно будет только из помещения. В районах проживания более преуспевающих горожан, расположенных дальше от береговой линии и складов, более распространены металлические замки с ключами. Некоторые из таких замков представляют собой довольно массивные конструкции, так что и ключи им под стать. Фактически, эти ключи можно даже использовать в качестве оружия.
Каллий развязал свой узел, потянул за шнурок, поднимая щеколду, и распахнул дверь.
— После тебя, — сказал он, отступая в сторону.
— Лампа горит, — заметил я.
— Это я не потушил, — объяснил косинец.
— Пойду, гляну, смогу ли я найти что-нибудь, чем-то тебя накормить, — проворчал я.
— Не беспокойся, — отмахнулся он. — Я более чем неплохо поужинал в таверне.
— Ну вот и хорошо, — кивнул я.
— Надеюсь, что и Ты успел перекусить, — заботливо поинтересовался мужчина.
— У продавцов еще кое-что оставалось, — ответил я.
— Замечательно, — улыбнулся он.
— Уже поздно, — намекнул я. — Пойду, приготовлю вам постельные принадлежности.
— Когда я закончу с Альциноей, — сказал он, — она должна спать у меня в ногах.
— Само собой, — поддержал его я.
— Дружище, — окликнул меня Каллий.
— Что еще, — буркнул я.
— Ты хорошо ко мне отнесся, — сказал он. — Ты был добр в таверне. Ты предложил мне деньги, поддержал меня в трудный момент. Даже предоставил мне крышу над головой. Я благодарен тебе.
— Да ерунда, — отмахнулся я.
Но Каллий уже вложил в мою ладонь крошечный, не больше бусинки, предмет.
— Нет, — опешил я.
— Да, — улыбнулся он.
— У низких Писцов не бывает таких денег, — покачал я головой.
— Значит, Ты будешь первыми, — усмехнулся Каллий.
— Я не могу принять это, — развел я руками.
Однако мое мнение о богатых людях и в частности о косианцах, начало меняться в лучшую сторону. В конце концов, разве не было среди них щедрых и благородных парней?
— Ты, правда, унизил бы меня отказом? — спросил Каллий.
— Нет, — покачал я головой и сжал кулак.
— Эй, уже слишком поздно, — сказал он. — Куда это ты собрался?
— В «Морской Слин»! — ответил я.
— Постой! — воскликнул Каллий, хватая меня за руку. — Уже поздно и темно, а Ты безоружен.
— Плевать, — отмахнулся я, пытаясь выдернуть руку.
— Ты что, собрался бегать по улицам Брундизиума с золотим тарском в руке, да еще и в этот ан? — осведомился он.
— А кто об этом узнает? — пожал я плечами.
— Грабителям этого знать не обязательно, — хмыкнул косианец. — Они могут напасть на тебя в расчете на медный тарск, или даже на бит-тарск.
— Всего тебе хорошего! — бросил я, наконец-то высвободив руку. — Тебе тоже, Альциноя!
— Спасибо, Господин, — озадаченно глядя на меня, поблагодарила она.
— Я так понимаю, Ты воспылал внезапной тягой к паге, — заключил Каллий.
— Внезапная тяга, да, дорогой друг, — сказал я, поднимая кулак, в котором сжимал крошечную, подобную бусинке монету, целый золотой тарск, — но едва ли к паге.
— Тогда, что тебя могло так взбудоражить? — полюбопытствовал он.
— Да ладно тебе, дружище, — усмехнулся я, — не поверю, что Ты мог забыть кое-что, чего я не мог до сего момента себе позволить, кое-чего в желтом камиске и с колокольчиками на левой лодыжке!