— Мы должны дежурить у ворот, — предложил я, — на пирсах!
— Сразу везде? — осведомился он.
— Что же нам делать? — сник я.
— Я бы подумал о том, чтобы лечь спать, — ответил Каллий. — Так что там насчет наших постельных принадлежностей?
— Я полагаю, что Ты собираешься насладиться Альциноей, — проворчал я.
— Есть у меня такое намерение, — не стал отрицать он.
— Пожалуйста, поспешите, Господин, — взмолилась Альциноя.
— Не расстраивайся Ты так, — попытался успокоить меня он. — Вспомни, что девушка твоей мечты всего лишь паговая девка, простая рабыня.
— В общем-то такая же, как и твоя Альциноя, — заметил я.
— Да, да, — подтвердила девушка. — Пожалуйста, Господин.
— Ты совершенно прав, — кивнул Каллий. — Альциноя, конечно, всего лишь рабыня, но нужно признать, также и то, что она во многом отличается, являясь прекрасной, замечательной, уникальной, особенной и несравненной, беспрецедентной и самая желанной женщиной на всем Горе.
— Пожалуйста, — в нетерпеливом восторге взмолилась Альциноя, — пожалуйста, Господин!
— Для тебя, — добавил я небольшое уточнение.
— Уверен, Ты тоже признаешь, что она весьма хороша собой, — настаивал он.
— Да, — не рискнул спорить я, — она действительно хороша.
— Постельные принадлежности, — напомнил мой гость, — постельные принадлежности.
Наклонившись, я сердито схватил лежавшее сверху стеганое одеяло, мимоходом жалея, что не могу предоставить гостям меха, и поднял его, собираясь вручить его Каллию.
— Ай-и-и! — ошеломленно воскликнул я.
— Я собираюсь покинуть город через несколько дней, — как ни в чем не бывало сообщил мой товарищ. — И, по правде говоря, мне бы очень хотелось проводить в рейс «Речного Дракона».
— Так это Ты — бродяга, — сообразил я, — чужак откуда-то издалека!
— Да, — улыбнулся косианец, — действительно издалека.
— И Ты не сообщил своего имени, — добавил я.
— Нет, — улыбнулся он, — но я думаю, что кое-кто вполне может его вспомнить.
Огромные влюбленные глаза девушки испуганно смотрели на меня. Она немного поерзала, но быстро убедилась в своей полной беспомощности. Девушка была раздета и, конечно, связана по рукам и ногам. Я быстро повернул ее на бок, чтобы полюбоваться тем, что красовалось высоко на ее левом бедре, чуть ниже ягодицы. Она была отмечена Кефом, прекрасно впечатанным в ее бедро. Насколько красив Кеф! И насколько значим, насколько признан на всем Горе. Насмотревшись, я вернул девушку на спину. Девушка еще немного покрутила связанными запястьями. Ее тонкие лодыжки были скрещены и плотно притянуты одна к другой. Ошейника на ней не было, но такая оплошность легко исправляется в лавке любого Кузнеца. Я тут же вспомнил, что ближайшая такая лавка находится в нескольких ярдах от моего дома. А еще нужно срочно установить рабское кольцо, и озаботиться покупкой цепи, веревки, шнуров, рабских наручников, возможно браслета на лодыжку и, конечно, привлекательного поводка. Со временем, если я буду удовлетворен ею, то можно будет даже задуматься о приобретении туники или двух, того вида, который мужчины выбирают для своих, находящихся в собственности женщин. Я сомневался, что в бытность свою в ее собственном мире, точнее, в ее уже бывшем мире, все же это больше не ее мир, поскольку она теперь принадлежала Гору, она ожидала свою нынешнюю беспомощность и безусловность своего нового статуса гореанской кейджеры.
Она, наполовину скрытая в постельных принадлежностях, которыми закидал ее Каллий, выглядела такой маленькой и слабой.
Я приблизил лампу, чтобы в ее свете, полюбоваться миниатюрностью ее связанных ног, точеностью икр и округлостью бедер, сладостью ее лона, узостью талии, прелестью ее небольшой, но, на мой вкус, вполне достаточной и хорошо сформированной груди, которая будет так уязвима для нежности губ и пальцев владельца, ее округлыми предплечьями, мягкими плечами, белым горлом, так и просящим сомкнуть на нем стальное кольцо неволи, ее изящными чертами лица, губами и глазами, широко распахнутыми и полными испуга и любви, ее темными волосами, которые, как я предположил, ни разу не стригли с того самого момента, как она очнулась в неком рабском загоне. Гореанские рабовладельцы обычно предпочитают длинноволосых рабынь. Скорее всего, девушка даже не знала ни в каком именно загоне она оказалась, ни его местоположения. Главное, что именно там она впервые узнала, что отныне являлась собственностью, товаром, который могли продать в любой момент, который мужчины сочтут подходящим.
— Я надеюсь, — сказал Каллий, — это — та самая.