Я интересовался этой информацией не столько потому, что она касалась этой конкретной рабыни, сколько по причине того, что случившееся с ней было весьма типичным для тех тайн, что обычно имеют место в случае рабынь-варварок. Многое из того, что имело отношение к таким варваркам казалось покрытым завесой таинственности или, по крайней мере, обоснованно таковым. Например, очевидно, что местом их первого приобретения был очень далекий мир, так что, совершенно не понятны были средства их доставки на Гор. Также никто не мог сказать, где их размещали сразу по прибытии в наш мир, почему они, казалось, появлялись словно из ниоткуда, разбросанные по разным рынкам так, что отследить их пути не представлялось возможным. Насколько я мог судить, они были в разное время похищены в нескольких местах того далекого мира, после чего их перевезли на Гор на неких кораблях, или посредством какого-либо иного метода транспортировки, и разместили во многих разбросанных по планете местах. Похоже осторожность и секретность вовлеченные в данный процесс поддерживаются на высочайшем уровне. Так или иначе, я об этих вопросах знал крайне мало, а если и были другие, кто знал, то они, очевидно, были людьми более чем необщительными.
— У меня никогда не было частного владельца, — призналась она мне.
— А мне никогда не принадлежала рабыня, — признался я в свою очередь.
— Должно быть, господин, много раз видел меня в пага-таверне, — предложила девушка.
— Да, — не стал отрицать я.
— И он находил меня интересной как рабыню? — спросила она, застенчиво опустив голову.
— Конечно, — ответил я.
— Но если я показалась ему интересной, — поинтересовалась рабыня, — почему тогда он на разу не щелкнул пальцами, подзывая меня к своему столу, почему он не связал меня и не втолкнул в альков?
— Я хотел тебя, но не таким образом, — объяснил я, — не как монетную девку, которой можно было бы попользоваться ен или ан, а потом оставить или передать другому клиенту, ждущему своей очереди в зале таверны. Я хотел тебя целиком, чтобы Ты была моей, бесспорно, по закону, во всех смыслах. Я не хотел использовать тебя, в нагрузку к цене, заплаченной за выпивку. Я хотел большего. Я хотел все. Я хотел всю тебя. Я хотел владеть тобой, полностью, каждой прядью твоих волос, каждой частичкой твоего тела.
— Вы что-то ощутили во мне? — спросила девушка.
— Да, — кивнул я.
— Я часто ловила на себе ваши взгляды, — призналась она, — так можно было бы смотреть на рабыню, которой хотелось бы владеть.
— Возможно, — не стал отрицать я.
Тогда она подняла голову и сказала:
— Я уверена, Вы не могли не заметить, что я достаточно часто старалась приблизиться к вам, попасться вам на глаза.
— Я это заметил, — улыбнулся я, вспомнив, каких страданий мне стоило видеть, мелькание ее бедра в разрезе камиска, когда она поворачивалась под аккомпанемент звона колокольчиков, привязанных к ее левой лодыжке.
— Часто по ночам в одиночестве своей клетке, — прошептала она, — я тешила себя надеждой, что Вы предложите за меня цену.
— Я не настолько богатый человек, — пожал я плечами, — всего лишь низкий Писец, занимающийся регистрацией документов. Я не мог позволить себе такую покупку.
— Я была уверена, что Вы смогли бы понять меня, чего у других не получилось бы, — понадеялась девушка.
— Не стоит ожидать, что тебя будут изо всех сил стремиться понять, — предупредил ее я. — Не забывай, что Ты — рабыня.
— Да, Господин, — вздохнула она.
Разумеется, она знала, что ее чувства, ее мысли и надежды, желания и мечты, были бессмысленны и не важны, поскольку она была рабыней.
— Я видела, как Вы смотрели на меня, — продолжила варварка. — Так мужчина мог бы смотреть на свою рабыню. У меня мурашки бежали по коже. Я дрожала всем телом от ваших взглядов. Я мысленно просила вас, я боялась и надеялась, что Вы рано или поздно Вы станете моим господином.
Она замолчала. Молчал и я, глядя на нее и ожидая продолжения.
— Да, я с Земли, — наконец, снова заговорила она, — но даже на Земле я подозревала то, что уже здесь узнала наверняка, что все женщины — рабыни, и что я — тоже женщина и, следовательно, тоже рабыня. Я хочу быть той, кто я есть, то есть рабыней. Я попытаюсь хорошо служить вам. Я буду стараться изо всех сил, чтобы Вы были мною довольны.
Каллий и Альциноя уже спали, не выпуская друг друга из объятий.
— Я испытала дикий восторг, — призналась рабыня, — когда услышала, как Вы, не зная о моем присутствии, говорили о чувстве неизбежного, таинственного совпадения.