В детстве меня водили по врачам, но те только пожимали плечами и ради приличия приписали мне хронический невроз и порекомендовали попить витаминок и пустырника. Ну бред же! Я вообще самый адекватный человек из всех, кого я знаю. Галлюцинаций нет, в депрессии не впадаю и нервничаю не больше других людей.
Острые приступы у меня бывают очень редко, но если и бывают, лекарства от них нет. Когда в ушах начинает барабанить не по-детски, а к голове резко приливает кровь и по телу прокатывается волна судорог, я начинаю сходить с ума. Обезболивающие никогда не помогали, приходилось просто ждать, обычно не больше десяти секунд, которые превращались в вечность.
Поначалу я пил все таблетки, от которых не было толку, делал дыхательную гимнастику-херастику, от которой кружилась голова. Мама верила в волшебную силу Докторов Айболитов и периодически показывала меня врачам, хотя это было бесполезно. Но после одного случая с психологом, который мне целых два часа (два!!!) промывал мозги и нес откровенный бред про недостаток внимания, и, мол, я все это сам придумываю, я сказал маме, что мне намного лучше, а если приступы возобновятся, я непременно сообщу о них. Я соврал.
В один момент в голове что-то щелкнуло, и я решил забить на свой недуг. Просто надоела мне вся эта тягомотина с тем, что я весь из себя немощный и странный и останусь таким по жизни в глазах окружающих. В конце концов, я не страдал этими приступами каждый день и даже не каждый месяц, поэтому и решил смириться и жить дальше. Я думал, они пройдут рано или поздно.
На Гугл-карте мы все же нашли поместье Страховых и заброшенную деревеньку рядом с ним, о которой говорила Наталья. Без пробок туда можно добраться часа за четыре. Жили мы на окраине столицы, недалеко от МКАДа, и поместье как раз находилось в стороне ближайшей трассы.
Я хотел предложить сестре почитать историю поместья, но не успел я открыть рот, как вдруг в дверь раздался звонок. Короткий и два длинных. Я машинально повернулись к часам, висевшим над столом: 12:00.
– Заколебал звонить!
– А, ну да. Какой пунктуальный! – усмехнулась Машка, тоже посмотрев на часы. – Прямо on time. Когда Господину Сволочу это надоест, я обведу этот день красным в календаре, чес-слово…
– Как месячные?! – нарочно громко крикнул я и пустился к двери. – Пусть этот день настанет сегодня!
Меня внезапно охватил какой-то азарт. То ли чашка выпитого кофе в голову ударила, то ли настроение было хорошее, но за несколько секунд я твердо решил наконец-то изловить нашего мучителя.
– Стой! – прошипела сестра, устремившись за мной.
Звонки продолжались. Короткий, два длинных и короткий. Теперь звук был совсем близко, прямо над головой. Два коротких и длинный. Я смотрел на пластмассовую коробку с прорезями и торчащими проводами под потолком, из которой шел этот мерзкий отрывистый звон. Три коротких, четкая дробь. Мне на секунду показалось, что он идет не из коробки, а из моей головы, и внутри все вдруг похолодело.
Я сунул ноги в кроссовки, превратив их в тапки. Бесшумно, насколько это возможно, повернул защелку входной двери и шагнул в тамбур. Один длинный, нестерпимо долгий звонок. Сразу повеяло прохладой: наша подъездная дверь была сломана и управдом не нашла ничего лучше, как гостеприимно оставить ее открытой нараспашку. Конечно, теперь заходи кто хочет и звони по ночам!
Глазка в тамбурной двери не было. Я хотел заглянуть в замочную скважину, но мысль о том, что через нее легко можно просунуть лезвие и ткнуть им прямо мне в глаз, вовремя остановила меня. Сестра так тоже никогда не делала. Два коротких звонка. Я на секунду прислушался, прислонившись к холодной двери. По спине пробежала дрожь, то ли от холода, то ли от того, что я уловил сиплое дыхание стоящего по ту сторону. Вдруг звонить перестали.
Раньше дверь первой открывала Машка, а теперь я просто не знал, что мне придется делать с тем, кто окажется по ту сторону. Че, я ему «Здра-асьте, хрен свой покрасьте!» скажу? Или: «Привет, я проломлю тебе хребет, бомжара!», чтоб он так и упал сразу, и выкатился бы из подъезда ко всем чертям.
В этот момент мне даже захотелось, чтобы этот кто-то просто исчез, как и во все прошлые разы, а мы бы спокойно вернулись на кухню, никого не поймав, и продолжили болтать. Но отступать было бы глупо.
Сердце заколотилось сильней, и я почувствовал прилив адреналина, но только мысль о том, что Машка стоит рядом с ножом или чем-то тяжелым, вселяла в меня уверенность. Сдвинув массивную щеколду, я рывком распахнул дверь, надеясь повалить с ног кого бы там ни было.