Заснула под утро, тяжело дыша, — голод мучительным стал, истомляющим. Почти не спала, — звонивший будильник в соседней комнате разбудил ее.
IV
Приготовила чай и ждала, когда проснется Никодим, раскрыла книжку и не могла читать, задумалась…
— Как это глупо, ужасно глупо!
Зашевелился, испуганно взглянул на Феничку.
— Одевайся, я пойду поговорю с хозяйкой. Пока ты будешь со мною жить.
С жадностью ел за чаем… Феничка сидела рядом такая же спокойная и простая, была только тяжесть в голове. Утром, одеваясь, решила, что пока, всего несколько дней Никодим поживет у нее, а потом она или отправит его к дяде или оставит для него Борисову комнату, последнее не хотелось ей, казалось, что тяжело будет входить в нее.
За чаем же начала:
— Ну, видишь, как просто все… Ты не верил, что я твой друг.
— И теперь боюсь верить. Мне все-таки как-то тяжело брать от тебя…
— А разве ты раньше не брал?.. Тогда это было для тебя легким и теперь так же должно быть… Только давай сделаем так, чтобы не я, а ты сам брал у меня сколько тебе будет нужно… Деньги лежат в столе, — не спрашивай и не считай… Они будут наши, общие…
— Да, раньше легче было их брать от тебя, раньше я…
Снова замедлил фразу и печально взглянул на Феничку, и опять она окончила ее в уме, — раньше ты любила меня, — подумал, провел по привычке по волосам и кончил:
— Раньше мы были другие…
Начала спрашивать:
— Что ты думаешь делать?..
— Учиться. Поеду снова устраиваться в институт…
— Послушай… отдохни.
— Отдыхать некогда, надо работать. Впереди еще столько дел!..
— Я хотела тебе предложить к дяде поехать. Ты вчера говорил, что хочешь работать, начать что-то свое, сам создавать… Он бы тебе помог!..
— Кто? Твой дядя?! Помогать своему врагу?!
И сразу лицо его загорелось, прорвались слова:
— Понимаешь, почему для меня тяжело пользоваться от тебя помощью… Дядюшка твой сок выжимает из человека, а племянница ради своего удовольствия, из человеколюбия и сострадания, пригрела у себя на груди врага его и откармливает…
— Но ведь он помог тебе получить свободу!
— Великодушие победителя к уничтоженному врагу. Вот что!
Вскочила из-за стола и, сверкая глазами, бросила:
— Никодим, Никодим! Ты не смеешь так говорить, не зная его.
Встал, прошелся по комнате и глухим голосом извинился:
— Прости, Феня! Это у меня сгоряча вырвалось!
После чая Никодим уехал в Лесной, Феничка закрыла за ним дверь, вернулась в комнату и ясно почувствовала, что он для нее чужой, измученный и ослабленный жизнью, — еще раз прислушалась к себе и кроме жалости ничего в себе не нашла, — глубоко жил в ней любимый.
Вернулся в сумерки. Феничка отдыхала, — сел на диван…
— Ну, что?..
— В институт примут…
Глухим голосом начал:
— А только не тот он теперь… По-прежнему толкотня, сутолока, а души нет, — вытравили се. Старых товарищей никого почти, а те, кто остался — слова говорят красивые. Звали работать с ними… Спрашиваю, — где, с кем?!. Много ли осталось работников?!
И, понимаешь, пустота какая-то, трескучие фразы, — мы, говорят, начали организовывать, нам нужны опытные, искушенные люди, за тобою пойдут, у тебя стаж… Ссылка для них стаж. Без декорации обойтись не могут! А студенчество!.. Понимаешь, чиновники в тужурках. Живого слова не слышал, — зачеты, экзамены, лаборатории. Спрашиваю, — с кем же работать, — с этими?! Машут рукой… Так с кем же они хотят работать?! Теперь работа оттуда должна начаться — с низов, а мы разбиты, разбились о революцию и успокоились. Парламентаризмом заражены… Эволюцией… Лучше, действительно, поеду к твоему дяденьке. Буду работать вместе с рабочими. Теперь очаги истины в мастерские превращены, и если придет что-нибудь, то только оттуда, само, потому что это должно сперва всех пропитать. Теперь это не из лабораторий придет, не из университетских аудиторий или кулуаров парламента, а изнутри вспыхнет, само, и вот тогда мы посмотрим, что будут делать вчерашние вожди. Тот, кто хочет быть у руля, должен над собою работать. Работать внутри сплоченной группы и не щадить изменников, потому что цель выше личности. И если каждый будет следить за другими, то изменников не будет у нас, некому изменить будет. Нужно, чтоб каждый шаг был известен…