У дороги под монастырским лесом с угла начинать косить старшему в мужицкой семье. Выехал в поле старик с семьею на целый день, распряг лошадь, стреножил ее и пустил пастись по опушке. Молодайка укрепила к оглоблям небольшую слегу, перевязала веревкою и повесила люльку. Потом старик скинул зипун, распоясался и сказал сыновьям:
— Идем начинать, ребята.
От леса с угла блеснула стариковская коса, а за нею пошли еще две, — взмахнул старик несколько раз и крикнул:
— Стойте! Чудо господне!
Сыновья подбежали с бабами.
— Икона явленная, — старца пустынника!
Во ржи, на пять взмахов мужицкой косы на земле стояла икона, а подле теплилась толстая восковая свеча.
Бабы от радости заплакали, начали молиться, а потом побежали в поле людей сзывать. Сбежавшиеся крестьяне кланялись до земли, боясь прикладываться, потом начали думать — как быть, что делать с явленною иконой, послали в село за священником и за становыми. Из корчмы на шум прибежал старый еврей н удивлялся вместе с крестьянами.
Первым приехал священник, расспросил, где и как нашли ее, кто первый увидел, потом рассмотрел икону.
— Старая, схимник на ней, — вспомнил про монастырь и добавил, — основатель пустыни на ней, Симеон старец, — надо бы за игуменом съездить. Пошли-ка, Василий Никифорыч, своего Василия, — на твоей земле она появилась.
Василий всю дорогу, до самого монастыря гнал мерина, на взмыленном подъехал к святым воротам, бросил его и побежал в монастырь, забыв даже второпях снять шапку и перекреститься. У ворот увидел отца Авраамия, вратаря, и бросился к нему спрашивать:
— Отца игумена увидеть мне! Чудо господне, чудо!
— Какое чудо?
— Икона объявилась чудесная у отца на клину, — старец ваш Симеон. К игумену мне.
Авраамий заковылял с Василием к покоям игуменским, сказал встретившимся монахам о явлении старца, и в один миг по монастырю разнеслась весть о чуде и все потянулись к игумену.
Николка из окна увидел Авраамия с запыхавшимся мужиком и бегущих монахов, испугался, подумал, что случилось недоброе что, и выбежал на крыльцо. Василий подбежал к порожкам, упал на колени и начал:
— Отец игумен, икона вашего старца на клину объявилась у отца, чудо господне — народ меня за тобою послал в монастырь, там и батюшка наш, отец Афанасий, это он посоветовал…
— Что посоветовал?
— За вами съездить, да поскорее.
Николка торжественным и торжествующим голосом обратился к столпившимся монахам и богомольцам:
— Братие, старец наш во славу пустыни совершил чудо явления своего…
В толпе легким ропотом пробежало из уст в уста:
— Чудо, великое чудо, старец наш чудеса являет.
И тем же торжественным голосом игумен обратился к Василию:
— Расскажи перед лицом иноков и всех людей, как было.
Мужик в поспешности забыл даже снять шапку, Авраамий сзади ему сказал:
— Да ты шапку сними!
Василий, опомнившись, снял шапку, махнув ею широко в воздухе, головы слушающих вытянулись в ожидания.
— Ехать надо, отец игумен, староста за становым послал.
Игумен рассердился и крикнул на Василия:
— Рассказывай!
Торопясь, путаясь, Василий рассказал, как они с отцом и с братом выехали хлеб косить и когда первым пошел, по обычаю, начинать старик, не успели начать и рядов — отец остановился и крикнул — стойте, чудо господне, — а потом сбежался народ и его послали в монастырь.
Николка слушал рассказ и повторял, смотря на монахов:
— Чудо, великое чудо!
Василий кончил и опять обратился к Гервасию:
— Так едемте, отец игумен.
Николка велел монахам ждать у ворот соборне новоявленную икону старца, приказал запрячь линейку, а на телеге Василия ехать следом кому-нибудь не отставая. Потом вбежал в покои, надел клобук и мантию и позвал с собою Аккиндина и эконома Паисия — свидетелями великого чуда.
Послушник гнал лошадей лесом, линейка подпрыгивала на корнях, цепляясь в других местах за стволы; проезжая мимо корчмы, Николка увидел опять двух черномазых мальчиков, копавшихся у порога, и вспомнил слова еврея, говорившего, что старец будет творить чудеса и еврейская корчма не помешает этому, и подумал, что может быть хорошо даже, что не выселил их с монастырской земли.
Выехали на опушку и увидели собравшихся около иконы. В середине стоял священник и становой.
— А свидетели кто? Кто первый икону увидел?