— Я помогал Шону готовиться к выпускному.
— Да? По-моему, он мог застегнуть штаны и без помощи посторонних. — Он повернулся к Тони. — Ты знала, что Шон водит к себе в комнату этого педика? Просто безумие, что за дерьмо ты позволяешь. На твоем месте я бы в первый же день заявил на этого извращенца в полицию.
Тони ахнула, Шон зарычал, а я… Меня парализовало. Намек на то, что я педофил, было самым ужасным оскорблением в мире. Я часто желал быть человеком, который не принимает вещи всерьез, но увы, я никогда таким не был. Столкнувшись с конфликтом, я застывал.
Внезапно все тревожные признаки достигли своей кульминации. Мое зрение затуманилось, грудь невыносимо сдавило, а в ушах зазвенел странный пронзительный звук, но я осознал, что издаю его я, только после того, как увидел перед собой лицо Шона и беззвучное движение его губ.
Тут мой слух прояснился, выхватил слово «скорая», и я чуть не рухнул на пол.
— Нет! Что бы ни случилось, не надо звонить… никуда!
Увидев, что я задыхаюсь, Шон крепко сжал мои бицепсы.
— Кай, у тебя опять паническая атака?
Да, да, она. Но я переживу ее. Как всегда.
Глубоко дыша, я попробовал сконцентрироваться на его лице, на заботе в глазах и на отсутствии оскорблений со стороны Трэвиса. Я слышал лишь тишину и чувствовал только силу, с которой Шон держал мои плечи. Еще три глубоких вдоха, и мое состояние стало отчасти стабильным, хотя дыхание по-прежнему было неровным, а сердце колотилось так сильно, словно хотело выскочить из груди.
Я рискнул оглянуться и увидел за спиной только Тони, которая, обхватив плечи, стояла возле дивана.
— А где…
— Я его выгнала, — сказала она. — Никому не позволено унижать тебя в моем доме. Прости меня, Кай. Я и не подозревала… Он впервые так сильно напился, а трезвым никогда не выкидывал подобных вещей.
— Все нормально, — сказал я.
— Нет! — резко возразила она. — Нет, не нормально. Ты хороший друг моего сына и, когда я не рядом, помогаешь ему. Я знаю, ты никогда не делал ничего непристойного. Омерзительно было даже предполагать.
— Кай, — встрял Шон, — хочешь вернуться к себе? Я могу посидеть с тобой …
— Нет, — ответил я максимально твердым, решительным тоном. — Ни в коем случае. Тебя ждет Кеандра.
— Но…
— Я буду в порядке! — выпалил я чуть громче, чем собирался. Шон отпустил меня, однако не отошел. — Пожалуйста. Тебя ждет выпускной.
Шон не выглядел очень довольным, но мне было все равно. У него была своя жизнь. Я не собирался цепляться за него мертвым грузом и утягивать вниз.
Я обнял его, ощущая, как из тела утекает адреналин. В ближайшие одну-две минуты мои мышцы должны были отказать, и мне надо было вернуться к себе до того, как это случится.
— Повеселись хорошенько. И наделай побольше фоток, окей?
Шон вздохнул.
— Хорошо.
— Спасибо за… в общем, спасибо. — Я помахал Тони.
— Если что-то понадобится, стучи, — сказала она.
Никогда в жизни.
— Конечно.
В три шага я был у их двери. Еще два перенесли меня через коридор. А потом я оказался у себя дома и потерял счет шагам, но мышечная память, слава богу, сработала, поэтому через пару секунд я уже лежал, обнимая подушку, в кровати, и меня окутывала чернота.
Глава 12
Кай
Я сидел на твиче и играл в FWO, но мои мысли были не здесь. Чат немедленно это заметил.
Черри: Кай, ты в порядке?
Гарви: Да, что случилось? Может, тебе что-нибудь съесть?
КиндерКид: Протеиновый батончик!
Митч: Протеиновые батончики — это мерзость.
Борикуа: чувак, сам ты мерзость. Заткнись, пока Гарви опять тебя не забанил.
Я улыбнулся. За неполную неделю — впервые. После вчерашнего я прокручивал в голове слова Трэвиса до тех пор, пока меня не стало тошнить. Неужели со стороны моя дружба с Шоном выглядела именно так? Может, поэтому те парни в торговом центре бросали на нас странные взгляды? Вдруг они вовсе не были гомофобами и напряглись только из-за нашей разницы в возрасте? Но неужели дружба подростка и взрослого была чем-то извращенным и странным? Нас разделяло не такое уж и огромное количество лет, и мама Шона ни разу не возражала…
Но может это и впрямь было странно, чего я из-за разрыва с реальностью не замечал. В этом году судьба словно задумала открыть мне глаза и показать, каким жалким я стал, отстранившись от внешнего мира. Моим единственным другом был вчерашний ребенок, а лучшие за всю жизнь отношения завязались в сети. Где им и предстояло остаться, пока Гаррет не осознает, кто я такой.