— Ты прав. Буду стараться не быть козлом. Если честно, я впечатлен тем, что ты создал. И тем, какое сообщество вокруг тебя собралось.
— Правда?
Я сжал его бедра.
— Конечно. Я хочу поддерживать тебя, а не мешать. Если ты хочешь, чтобы я сидел с тобой перед камерой и периодически отпускал мудрые замечания о процессе игры, то я полностью за.
Судя по всему, я выбрал правильные слова, потому что Кай вжался в мою эрекцию своим твердым членом и начал медленно расстегивать пуговицы рубашки.
***
Кай
Рядом с Гарретом мне не светило вернуться к своему обычному стриминговому распорядку, но мне было плевать. Я хотел его постоянно. И даже когда мы не трахались, он был чемпионом по нежным обнимашкам в постели. Когда я сказал ему это, он фыркнул и перешел в режим сурового мачо, но честное слово, он обнимался как профи.
Я идеально помещался у него на груди, под его подбородком.
Хотя прямо сейчас я хотел, чтобы он поместил в мою задницу член.
Я стянул с плеч рубашку, уперся ладонями в его грудь и стал раскачиваться на нем, тереться о его твердый член своей плотью. Пока он поглаживал мои бедра, я, согнув пальцы, вонзил в него ногти. Он ни разу на это не жаловался. Я мог царапаться, кусаться, оставлять на нем синяки сколько угодно — это лишь заводило его. У меня никогда не было парня, с которым я мог настолько раскрепощаться.
— Это все-таки леггинсы, — сказал Гаррет, подцепив пальцем пояс моих черных штанов. — Адски сексуальные леггинсы.
Он сдернул их вниз, оголив мою задницу, и в ощущении легкой прохлады, которая овеяла мою обнаженную кожу, было нечто такое, что завело меня еще больше. Неужели так будет всегда? Если да, то мы могли затрахать друг друга до комы.
Его губы раздвинулись, дыхание участилось, и я понял, что он собирается сделать, раньше него самого. Приготовился… и не ошибся. Мою задницу обожгла сладкая боль, и у меня вырвался стон.
— М-м, какой кайф, — пробормотал Гаррет, после чего отвесил шлепок второй ягодице.
Я затолкался на нем энергичнее, трахая его сквозь штаны. Он зарычал, потом взялся за мою талию и рывком перевернул на живот, отчего из моих легких вышел весь воздух. Больно ударившись бедрами об пол, я едва сдержал всхлип. Я знал, что завтра увижу там синяки, но меня это не волновало. Синяки были свидетельством того, как сильно Гаррет хотел меня, и разглядывая их перед зеркалом, я испытывал гордость. Мы не извинялись за отметины, которыми покрывали друг друга. Гаррета они восхищали не меньше меня.
Мы точно были созданы друг для друга.
Захватив мои волосы в горсть, он развернул мою голову и впился в мой рот мокрым, сокрушительным поцелуем, от которого я начал всхлипывать и задыхаться. Пока он овладевал моим ртом, его рука, как в тисках, удерживала мои запястья на пояснице, а член давил на мой вход. Я был обездвижен, но, умоляя его меня трахнуть, пытался толкаться назад.
Он отстранился, и мой висок опустился на пол. Я ощутил, как его рука легла мне между лопаток, прошлась по спине и опустилась на ягодицы. Он шлепнул меня еще один раз, после чего жар его ладони исчез. Вывернув шею, я оглянулся. Гаррет держал два пальца во рту, посасывал их, потом вытащил, и весь его облик — от пальцев, на которых блестела слюна, до беспорядка волос и припухшего рта — был охеренно развратным.
— Куда мне их вставить?
Я не мог говорить. Открыл рот, но оттуда не вышло ни звука. Гаррет стиснул мои запястья.
— Бэби, ответь. Куда должны попасть эти пальцы?
— В мою задницу, — через силу прохрипел я.
Он усмехнулся, потом опустил руку и вставил в меня сразу два пальца. Я всосал в себя воздух. Но ощутил не боль — мы сколько раз успели потрахаться, что боли быть не могло, — а только давно забытое, но такое приятное чувство заполненности. Его пальцы задвигались, согнулись, задевая простату, и вскоре я перестал понимать, что происходит. Мое зрение затуманилось, горло сжалось. Я, кажется, даже заплакал. Я не хотел, чтобы он останавливался. Никогда.
— Обожаю смотреть, как ты меня принимаешь. Твоя задница будто создана для меня. — Пока его пальцы продолжали свою сладкую пытку, он отпустил мои руки и расправил ладонь на моей ягодице. — Сбегаю за презервативом, потому что мне надо очутиться в тебе.
— Они кончились, — выдавил я со смешком. Его пальцы замедлились. — Так что возьми меня так. — Ощутив напряжение в его теле, я приоткрыл один глаз и взглянул на него.
— Ты уверен?
— Тебя в армии на все проверяли, а я не занимался сексом сто лет. Просто войди в меня, а то я умру.