Оказалось, что перед тем, как стать популярной личностью на твиче, Кай зарабатывал деньги, загружая видео на XXXTube. Аккаунт был заведен не на Кая, но понять, что это именно он, можно было по части лица на фотографии и имени Геймер Твинк. Даже не открывая какой-нибудь ролик.
И я не собирался их открывать. Просто отказывался. Во мне и без того бурлила похоть после просмотра тех фото.
Я захлопнул ноут и вскочил на ноги.
Нет. Я не буду смотреть. Ни сейчас, ни потом.
Я стал, кусая кулак, расхаживать по палатке и пытаться подумать о ком-то другом. Черт, уж лучше я буду думать о Костигане, а он был всего лишь одним из длинной череды непритязательных натуралов, которых устраивала любая рука или рот. О ком угодно, но не о том, как Кай выставлял себя напоказ перед ночными извращенцами в чате. Я не был таким, как они. Не был. Я просто имел на него зуб и хотел победить. Все остальное дерьмо было лишним. Я должен остановиться.
Но когда я снова лег на свою узкую койку и закрыл руками лицо, перед моим мысленным взором опять замелькали те чертовы фотографии и та порногифка, где он, обнаженный, трогал себя. Снимался ли он только соло или есть видео, где он с кем-то еще? Каждый вопрос тянул за собой новый, и в итоге я мог думать только о содержимом тех видео и представлять, чем он на них занимался.
Проклятье. У меня стояло так сильно, что член буквально болел, а перед глазами горел последний кадр того файла, на котором он выгнулся и за миг до оргазма прихватил зубами губу.
Я опять закусил свой кулак и второй рукой проник в свои боксеры, собираясь просто поправить себя, но стоило мне задеть свою напряженную плоть, и меня унесло. Я начал ласкать себя быстрыми, резкими, почти яростными движениями. Мой пресс напрягся, яйца поджались, и я, чтобы не выпустить ни единого звука, впился зубами в костяшки пальцев сильнее.
Я толкался бедрами вверх, но этого было мало. И не шло ни в какое сравнение с фантазией у меня в голове, где я представлял на месте своей руки руку Кая и то, как он улыбался, доводя меня до предела, как смотрел неотрывно в глаза, а потом целовал…
Сдержать вырвавшийся из моего горла крик было попросту невозможно. Наверное, вся база услышала, как я кончал, и сначала, пока моя рука еще сжимала основание члена, а пальцы ног комкали простыню, мне было плевать. Но потом я спустился с вершины оргазма, мое тело остыло…
И пришло чувство вины.
Медленно выдохнув, я расслабился на кровати и закрыл глаза.
Я нарушил равновесие и без того шаткой ситуации, и теперь пришло время остановиться. Отныне если я и буду заходить к нему на канал, то исключительно с целью узнать его слабые стороны в пвп, чтобы потом надрать ему зад в FWO. С односторонней одержимостью было покончено.
Было ли? Или я себе лгал?
Мои мысли снова перенеслись на XXXTube. Геймер Твинк. Не Геймер Кай. Вдруг он не хотел, чтобы люди связали эти две личности воедино? Вдруг диванные детективы сделали это вместо него? Или хуже — раскопали о нем что-то еще? При желании узнать телефон человека или то, где он живет, не составляло труда.
Вдруг он об этом не знал?
Вытерев руку о свою и без того несвежую простыню, я толчком поднялся с кровати, вернулся за стол и запустил FWO.
— Одну черту я уже пересек, — пробормотал я. — Хоть хлопну дверью перед уходом, а потом забью на это дерьмо.
Глава 3
Кай
Наблюдать за тем, как Шон ест — сейчас он уминал гору спагетти, — было, как всегда, увлекательно. Сам я съел пару макаронин и одну тефтельку, а оставшееся переложил ему. Он даже не заметил.
Тинэйджеры...
— Ну что, ты уже поговорил с Кеандрой?
— С кем? — с набитым ртом спросил он.
— С Кеандрой. Твоей партнершей по химии. У которой огромные буфера. — Я, конечно, не видел вышеупомянутые буфера своими глазами, но о них не раз (а точней, много раз) рассказывал Шон.
Говорю же — тинэйджеры...
Он опустил взгляд в тарелку, и его тонкие черные косички свесились до подбородка.
— Не-а.
— Почему?
— Ну... я не знаю, о чем говорить.
Я опустил ноги на пол.
— Похвали ее одежду или прическу.
— Девчонкам нравится эта херь?
Я никогда не делал ему замечаний за брань. Здесь, в пределах своей квартиры, я разрешал ему быть тем, кем он хотел. Я не был его отцом. Определение «друг» тоже не подходило. Наверное, меня можно было назвать кем-то вроде его белого старшего брата. Хотя иногда мне казалось, что он делает для меня гораздо больше, чем я для него.