Наталья: Я не хочу ничего представлять, Боря. Мне и без этого тяжело. (Хочет уйти в комнату).
Борис: А ты думаешь, что тебя кто-нибудь будет спрашивать?..
Наталья останавливается возле двери.
Да ты все равно каждый день будешь думать об этом чертовом дне, хочешь ты этого или нет!.. И каждый день будешь спрашивать: Господи! Ну почему именно этот день?.. Что в нем сломалось, что он сорвался с цепи так, что теперь его некому поймать, чтобы привести в чувство?.. Почему именно Ольга? Почему меня не было рядом?.. Почему? Почему? Почему?.. Двадцать тысяч «почему», на которые тебе все равно никто не ответит!.. (Повернувшись, идет по сцене).
Наталья медленно опускается на стул. Пауза.
(Негромко). Ты только представь, как она одевается, причесывается, собирает сумку, а потом идет на работу… Как едет в автобусе или в метро, а вокруг нее снуют все эти толпы людей, и никому из них нет дела до того, что ей осталось всего ничего. Каких-нибудь пять или шесть часов… Представь, как они все проходят мимо, и каждый думает о своем, хоть у них есть еще целая куча времени, чтобы успеть все изменить, – толкнуть, схватить за руку, спросить который час, подвернуть ногу, рассыпать кнопки, вылить на себя кофе, сесть не на тот автобус!.. Господи! Ты садишься не в тот автобус, и все сразу идет по-другому. И значит – все отменяется – и грузовик, и смерть, и морг – все! Понимаешь?.. (Почти кричит). Все!.. Все!.. Все!..
Наталья: Я не понимаю только зачем нам теперь говорить об этом, Боря?
Борис: Откуда я знаю, зачем. (Медленно идет по сцене, затем, обернувшись, с ожесточением). Может затем, что мы тоже могли что-нибудь изменить тогда. Какой-нибудь пустяк, какую-нибудь ерунду, не знаю что. Дать ей телеграмму или позвонить на работу… (Остановившись рядом с Натальей). Знаешь, что было бы, если бы ты позвонила ей в тот день на работу?
Наталья: Не знаю.
Борис: А я знаю. Ничего бы не было. Просто ни-че-го.
Наталья: Но ведь я не позвонила.
Борис: Вот именно.
Наталья: И ты, между прочим, тоже.
Борис: И я, между прочим, тоже.
Наталья: Тогда зачем нам теперь говорить об этом, Боря? Ведь это просто смешно.
Борис: А если, нет?.. (Медленно подходит почти вплотную к стулу, на котором сидит Наталья, негромко). Что если это совсем не так смешно, как ты думаешь?.. (Наклонившись, к Наталье, громким шепотом). Что, если стоит только набрать ее номер, как весь этот кошмар кончится?.. Просто взять и набрать ее номер, а потом позвать к телефону, как будто ничего не случилось?
Наталья молчит. Короткая пауза.
(По-прежнему шепотом). В конце-то концов, всего лишь поднять трубку и позвонить!
Наталья: Отстань, Боря.
Борис: Ну, почему, отстань?.. Почему, отстань?.. Тебе что, трудно сделать один звонок?
Наталья: Потому что ты сам в это не веришь.
Борис: А ты откуда знаешь?
Наталья молчит. Короткая пауза.
Нет, откуда ты знаешь, во что я верю, а во что нет?.. Может, ты у меня сначала об этом спросишь, а?
Небольшая пауза. Наталья молчит.
(Сквозь зубы, решительно). Ладно. Посмотрим. (Быстро уходит в комнату и почти сразу же возвращается с записной книжкой, усевшись на пол рядом с телефоном, нервно листает книжку).
Небольшая пауза.
Посмотрим… (Сняв трубку, набирает номер).
Небольшая пауза.
Наталья: И что ты им скажешь?.. Позовите, пожалуйста, к телефону Ольгу, которую сбила машина? На хорошем немецком языке, да?
Борис: Да, плевать я хотел на их язык.
Короткая пауза.
(В трубку, громко). Алло?.. Can I speek with Olga Grunvald?.. Я сказал, могу ли я поговорить с Ольгой Грюнвальд… With Olga Grunvald… (Кричит). Я сказал Грюнвальд! Грюнвальд! (Негромко). Что ж это вы тупые-то такие, Господи!.. Я ведь русским языком тебе говорю, фриц недобитый, позови к телефону Ольгу Грюнвальд, дубина… Do you understаnd?.. Чего нихт? Сам ты нихт! (Протянув Наталье трубку). Скажи им, пусть Ольгу позовут.