Анна: А что же это вы, интересно, раньше думали, когда носились тут за мной, как угорелый?
Этингоф: Я заблуждался, заблуждался… Мне следовало бы сначала все обдумать, все взвесить, все оценить…
Анна: Глупости, глупости… Чего вы собираетесь осмысливать, когда еще ничего не случилось?
Этингоф: По-вашему, это ничего? (Пытается вырваться). Ничего?
Анна: Лежите, лежите… Разве вам тут плохо лежится?
Этингоф: Не в том дело, не в том дело!.. Вы просто не понимаете, что во мне бушуют мысли!.. Океан мыслей! Монблан мыслей!.. Гольфстрим мыслей, форменный Гольфстрим!.. И я не хочу, чтобы этот Гольфстрим превратился в маленький и грязный ручеек только потому, что мы неправильно истолковали импульс, который посылает нам природа!.. (Тоскуя). О, если бы знать!.. Если бы знать!..
Анна: Какой интересный! (Пытается вновь поцеловать Этингофа).
Этингоф (сопротивляясь): Нет, нет!.. Пустите!.. Нам следует сначала все понять, все оценить, все осмыслить…
Анна: И к тому же еще изучить, освоить, уяснить и записать… Интересно, кто это тут у нас такой умный лежит?..
Этингоф: Где?
Анна (шипя, Этингофу): Да вот же, вот!
Этингоф: Это я тут лежу…
Анна: Вот и лежите себе, ради Бога, но только молча, молча, если не хотите все испортить!..
Этингоф (скорбно): Мой Гольфстрим!.. Мой Гольфстрим!..
Анна (в восторге): Боже, какой же вы непослушный!.. Я ведь сказала вам, молча, молча… (Закрывает Этингофу рот поцелуем).
Пауза. Длится поцелуй.
(Оторвавшись от Этингофа): А теперь молчите, молчите!.. Потому что вы только все испортите своими умными разговорами!.. Зачем они вообще нужны, эти смешные слова, из которых нельзя приготовить даже яичницу?.. Нет! Нет!.. Вы будете молчать, а я буду вас любить, но только молча, молча, чтобы было слышно, как все тонет в этом молчании, которое уносит нас отсюда прочь, прочь…
Этингоф (слабея): Прочь… прочь…
Анна: Только молчите, молчите…
Этингоф: Я молчу, молчу…
Анна (восторженным шепотом): Боже, какой ты милый, милый, милый! (Целует Этингофа).
Из кладовки, между тем, появляется Бог. В руках его раскрытый веер. Бесшумно подойдя ближе, он какое-то время стоит, рассматривая лежащих, затем негромко кашляет, давая знать о своем присутствии. От неожиданности Анна визжит.
Этингоф (вскакивая): Тебе-то тут что надо, господи?.. Я ведь сказал, сиди в кладовке! (Широко распахнув халат и загораживая им Анну). Спрячьтесь, спрячьтесь за мой халат, потому что от этого самодура можно ожидать чего угодно!
Бог: К чему эти смешные слова, Этингоф?.. Я просто проходил мимо, потому что мне захотелось немного подышать свежим воздухом!.. В квартире душно. (Опускаясь на стул и демонстративно обмахиваясь веером). Может быть, у вас другое мнение, но лично я не нахожу в этом желании ничего преступного.
Анна: Я сейчас оденусь, оденусь!.. (Быстро надевает за спиной Этингофа платье).
Бог: Обратите внимание, что я совершенно на этом не настаиваю. (Обмахиваясь веером). А кстати, когда вы оденетесь, советую вам поинтересоваться у господина писателя относительно того, с какой целью несколько лет назад он так рьяно изучал Тору, что можно было подумать, что от этого зависит его жизнь… Мне кажется, вам это будет любопытно.
Анна (выглядывая из-за Этингофа, торопливо): С какой целью?
Бог: Да, да… Пускай расскажет.
Анна (шепотом): Ты слышал, миленький?
Этингоф: Глупости, глупости… Не слушай этого клеветника, козочка моя Я изучал Тору, чтобы быть ближе к своему народу… Для чего же еще, по-вашему?
Анна (выглядывая, Богу): Он хотел, чтобы ближе быть, вот для чего.
Бог: Ну, тогда спросите его про институт наложниц… Спросите, спросите… Пусть расскажет, как он все Священное писание перерыл только для того, чтобы беспрепятственно потакать своим слабостям и порокам… Тогда и посмотрим, кто тут у нас клеветник.
Анна: Что это миленький, за институт такой?
Этингоф (нервничая): Это так. Глупость одна… Не слушай его, гусеничка моя. Он в последнее время что-то совсем уже плохо соображает. Даже заговариваться стал. (Богу, сердито). И что ж, что институт?.. В Торе написано, что женатый мужчина может сколько угодно иметь наложниц, а раз так, то нечего и цепляться понапрасну. Небось, Тора плохого не посоветует. (Анне). Верно, козочка моя?.. Раз написано, что взял Авраам себе наложницу, так значит, так тому и быть, потому что это в Торе написано и лучше уже не скажешь. А что можно Аврааму, то можно и его детям…