Иосиф: Что было, то было, Мария… Но теперь у нас есть дети и дом, да еще десяток овец и осел, – не стоило бы гневить Бога и просить у Него то, без чего мы можем легко обойтись.
Мария: Он сам постучался к нам двери, если ты об этом не забыл.
Иосиф: Он Бог. Ему позволено стучать в любые двери.
Мария: Стучать, а не отнимать у матери ее первенца, и не гнать его в этот чертов Иерусалим, чтобы положить ему на плечи грехи всех этих лентяев и дураков, которые только и могут, что болтать и ходить от дома к дому, надеясь получить кусок лепешки.
Иосиф: Мария!
Мария: Ты думаешь, наверное, мне это нравиться, служить для всех развлечением, стоит мне только ступить за порог!.. Ты, наверное, думаешь, это легко, когда ты идешь за водой, и все кивают в твою сторону и шепчут тебе в спину – «вон мать того, которого Всевышний зовет в Иерусалим и который все делает вид, что он ничего не знает". Думаешь, это легко – держать голову прямой, чтобы они не подумали, что ты слишком близко принимаешь все это к сердцу? Или когда ты гонишь овец, и все вокруг кивают тебе вслед и шепчут в твою сторону какую-нибудь ерунду, вроде того, что Небеса собираются возложить на нашего мальчика все человеческие грехи, а ты идешь, высоко подняв голову, и вдруг начинаешь думать, что, может быть, это из-за нас Всевышний никак не соберется, чтобы очистить народ свой от скверны и выгнать вон проклятых римлян. И тогда весь этот шепот, хихиканье и обрывки разговоров начинают казаться тебе справедливыми, и тебе хочется поскорее добраться до дома, чтобы не слышать все эти ужасные голоса и не видеть эти самодовольные улыбки.
Иосиф: Что же делать, если Всевышний посчитал нужным не прятать свое решение от чужих ушей?.. Он Бог, ему подчиняется даже Шеол.
Мария: Ты, правда, думаешь, что Он позвал нашего мальчика, чтобы тот шел в Иерусалим?.. Знаешь, иногда мне кажется, что все это больше похоже на дурной сон.
Иосиф: Откуда мне это знать, Мария?.. Бог не часто делится своими планами с плотниками из Назарета. Достаточно одного Иешуа…
Мария: И все-таки поговори с ним еще раз… Стыдно родному отцу не знать, что лежит на сердце у его сына.
Иосиф: А ты думаешь это легко – разговаривать с человеком, который решил взвалить себе на плечи все грехи мира, пусть это даже твой собственный сын?
Мария: Тш-ш-ш! (Быстро поднимаясь на ноги.) Я слышу его голос…(Идет к выходу). А мне надо еще постирать, напоить овец и заштопать его одежду. И, кажется, что-то еще…
Иосиф: Я помогу.
Мария (отходя к занавеске): Но прежде поговори с ним, пока не поздно.
Иосиф: Обязательно.
Мария: Скажи ему, что если он уйдет, все наше хозяйство рухнет. Что нам уже не справиться ни с овцами, ни с птицей.
Иосиф: Хорошо.
Мария: Что дом разваливается и требует ремонта.
Иосиф: Скажу.
Мария: Что от Иакова нет никакого толка. Он только ест, грубит и пачкает одежду.
Иосиф: Конечно, я скажу.
Мария Что мы тоже хотели бы на старости лет понянчить внуков, а не сидеть в пустом доме у холодного очага. (Шепотом.) Ты слышишь? Кажется, он идет. Я побежала. (Быстро исчезает).
4.
На сцене появляется Иешуа. Останавливается, обводя комнату взглядом, словно надеясь что-то найти.
Иешуа (негромко): Я шел сюда зачем-то, а вот зачем – забыл… Просто какое-то чудо.
Иосиф: Это бывает, сынок… Особенно, когда тебе пошел седьмой десяток… Может ты шел за сандалиями?.. Так они уже готовы… Давай-ка, надень.
Иешуа: Спасибо. (Примиряя сандалии.) Похоже, в самый раз.
Иосиф: Ну-ка, пройдись.
Иешуа делает несколько шагов туда-обратно.
Вот и прекрасно. Ходи на здоровье.
Иешуа: Спасибо. (Садится напротив Иосифа и достает из кармана игральные кости. Слегка помедлив, швыряет кости на стол.)
Иосиф (неуверенно): Послушай, сынок…
Иешуа (глядя на кости): Да, папа.
Иосиф (понизив голос): Я тут кое-что скопил… Так, пустяки, но тебе может пригодиться.
Иешуа: Не надо, папа.
Иосиф: Не спорь. (Протягивает Иешуа небольшой мешочек). В пути может всякое случиться. На то он и путь. А уж тем более, в большом городе… Спрячь, спрячь, говорю…