Второй сосед: И кстати, не забудь еще про соль.
Первый сосед: Про соль и перец… Куда, скажи, без них?.. Но цены, цены, ой, ей, ей!
Второй сосед: И про налоги!.. Чуть не забыл!.. Пускай скостит налог на императора, на печь, на скот, на душу!
Первый сосед: На дым, на воду, землю, и торговлю, – на все, что превращает жизнь в проклятье и при этом еще норовит отобрать последнее… (Иешуа). Запомнишь?
Иешуа: Постараюсь.
Первый сосед: Уж сделай такую милость, сосед… Быть может, это шанс, который выпал и больше не случится никогда. (Соседу). Ну, что, пойдем?
Второй сосед: (поднимаясь вслед за Первым). Пойдем, пожалуй.
Первый сосед: Прощай, хозяйка. (Иешуа). Иешуа, прощай. И будь там поосторожней.
Иешуа: Прощайте.
Второй сосед (Иешуа): Не забывай. И если Всемогущий вдруг пожелает ответить на твою молитву, то вспомни сразу нас.
Мария (поднимаясь): Пойду вас провожу.
Второй сосед: Право же, не стоит.
Мария: Пойдемте.
9.
Соседи и Мария уходят. На сцене остается Иешуа, бросающий кости. Долгая пауза. Слышен только стук костей. Наконец, появляется Мария.
Мария (опускаясь на скамью). И так сегодня целый день. Одни приходят, другие уходят. Ничего не успеваю сделать.
Иешуа: Зачем ты их пригласила, мама?
Мария: Да что ты, сынок?.. Даже и не думала… Они просто проходили мимо и зашли, что называется, на огонек.
Иешуа: Мама.
Мария: Ну, хорошо, хорошо… Я их пригласила, чтобы они отговорили тебя от этой глупой затеи… Теперь ты доволен?
Иешуа: Ты ведь знаешь, что я иду туда совсем не по своей воле.
Мария: Ты же не думаешь, что мне будет легче, если тебя распнут не за какую-нибудь ерунду, а за то, что ты слушаешь во сне небесные голоса?
Иешуа: Нет, мама. Я так не думаю.
Мария (негромко): Знаешь, иногда мне кажется, что чем ближе Всемогущий к какому-нибудь человеку, тем больше этого человека ненавидят окружающие. (Помедлив). Вот почему иногда мне кажется, чтобы было бы лучше, если бы Он совсем нас покинул.
Иешуа: Мама!..
Мария: Молчу. Молчу. Молчу. (Смолкает).
Небольшая пауза.
А помнишь, как однажды, когда тебе еще не было и трех, мимо проходил римский патруль и ты выбежал за ними, а когда я догнала тебя и потащила домой, то ты стал рыдать и вырываться, как будто у тебя отняли любимую игрушку?
Иешуа: Да, мама.
Мария: А один из патрульных достал из мешка лепешку с медом, отломил кусок и дал его тебе. А твой отец закричал из окна, что это нечистое, но, слава Богу, солдаты уже ушли и не видели, как их лепешка полетела в грязь.
Иешуа (швыряя кости): Да, мама, я помню.
Мария: А помнишь, как ты отнял у соседского Шломо новые сандалии и пустил их плавать в море, так что они скоро уплыли и никто их больше не видел… Сосед чуть с ума ни сошел, когда узнал об этом, и полдня просидел, ожидая, когда они приплывут назад… Пришлось нам раскошеливаться на новые сандалии. А тебе тогда только исполнилось четыре годика.
Иешуа: Да, мама. Конечно, я помню.
Мария: А как ты спрятался в бочку и чуть не захлебнулся? (Смеется). И куда только все это уходит?.. Твой смех, твой плач, твои игрушки?.. Как будто кто-то огромный прячется днем в море, а ночью выходит и поедает все вокруг, – и любовь, и надежду, и нежность, и красоту, а вместо этого дает нам старость, болезни, морщины возле глаз, отдышку, седину и неминуемую смерть.
Небольшая пауза. Иешуа молчит.
(Поднимаясь). Пойду, помогу отцу. А потом хочу починить твой плащ. Он совсем уже потерся.
Иешуа: Да, мама.
Мария идет, останавливается возле занавески и смотрит, как Иешуа бросает кости. Долгая пауза.
Мария (негромко): Иешуа…
Иешуа (не отрываясь от игры): Что?
Мария: Ничего. (Уходит).
10.
Небольшая пауза. Из сгустившейся по углам темноты появляется Сатан.
Сатан: Какие славные у тебя соседи, Иешуа. Нет, просто чудо, а не соседи…Тебе не кажется, что весь Израиль охотно бы подписался под всем, что они тут наговорили?