Мария (Иешуа): А ты?.. Что-нибудь видел?
Иешуа (швыряя на стол кости): Какой-то странный сон. Как будто на кресте распяли римляне овцу, и будто эта овца я сам.
Мария: Спаси тебя Всевышний! (Останавливаясь на пороге). А мне приснилось, что приехала сестра и всем принесла подарки. А потом я вспомнила, что она уже четыре года, как в могиле и заплакала. (Вытирает глаза ладонью).
Иаков: Мама!
Мария: Все, все, все!.. Уже молчу. (Иакову). Пойдем со мной, поможешь мне с водой.
Иаков: Ну, мама!
Мария: Шагай без разговоров. (Исчезает вместе с Иаковом).
Иосиф: И я пойду. Если тебе что-нибудь понадобится, то я на заднем дворе. (Уходит)
Иешуа (швыряя кости): Да, папа.
Пауза.
Иешуа швыряет кости.
Из темноты появляется закутанная в черное фигура, которая бесшумно скользит по сцене. Свет в комнате становится тусклым и мерцающим.
Привлеченный скользнувшей тенью, Иешуа быстро оборачивается.
Иешуа: Кто тут?
Фигура останавливается в глубине сцены, у занавеса.
Эй!.. Кто ты?.. Мне кажется, что я тебя не знаю…
Фигура медленно идет по сцене.
(Вспоминая). Хоть, впрочем, подожди…
Фигура едва заметно кивает.
(Почти шепотом) Не может быть… (Приглядываясь). Постой, постой, постой… Я вспомнил, кажется, сейчас одну историю. Она о том, как много лет тому назад я заболел, да так, что все уже решили, что скоро я умру. А я и правда, был совсем как мертвый. И только раз, открыв глаза, увидел, как кто-то в черном медленно склонился надо мной и вдруг дохнул таким ужасным хладом, что инеем покрылись рядом стены и воду в бочке черный лед сковал… (Негромко.) Так это ты?
Не отвечая, фигура медленно идет по сцене. В полумраке едва виднеется ее лицо.
Ты – Смерть… Я угадал?.. Ну, не молчи же!
Смерть едва заметно кивает.
Ну, что за день сегодня, слава Небу!.. Зачем, скажи, ты здесь?..
Смерть молчит. Небольшая пауза.
Ну?.. Скажешь что-нибудь?
Смерть (глухо, издалека): Я здесь, чтоб рассказать тебе о смерти.
Иешуа: Что?.. Мне о смерти?.. Вот так чудеса!.. По-твоему, я что-нибудь не знаю?
Смерть: Бьюсь об заклад, такого – никогда.
Иешуа: Бьют об заклад?.. Так ты еще игрок?
Смерть: Не хуже прочих.
Иешуа: Что ж тогда мы медлим? (Бросает кости) Давай сыграем, если ты не против…
Смерть: Как скажешь, человек.
Иешуа: Я ставлю на кон мой рассказ о встрече с Небесами, рассказанный без хитрости и без утайки, – все так, как было в час, когда Господь отверз мне слух… Согласен?
Смерть: А ты шутник!.. Что ж, пошучу и я. (Понизив голос, почти шепотом). Ведь это, согласись, тоже хорошая шутка, поставить на кон одну историю, которая, возможно, уже подстерегает нас и ужасом, и болью, и разлукой, перед которыми не устоит никто…
Иешуа: Бог милостив, – авось и устоит.…Ну, что ж, давай, бросай, не мешкай.
Смерть: После тебя.
Иешуа: Так ты еще и суеверен… Как знаешь. (Швыряет кости.)
Какое-то время игрока смотрят на выпавший результат.
Смерть: Ты сжульничал! (Сердито.) Ей-богу, сжульничал! Клянусь, я видел, как эти кости завертелись и легли, тихонько откатившись в сторону, как будто бы живые!.. Не знаю, как это у тебя получилось, Иешуа, но только меж людей зовется это жульничеством!
Иешуа: Боюсь, что все претензии тебе придется изложить не мне, а Небесам, поскольку я всего лишь исполнитель их священной воли. А от себя скажу, что ты мне проиграл, а значит, как условились мы прежде, ты должен рассказать мне, что эта за история, которую боится даже Смерть… Рассказывай, рассказывай, не медли…
Смерть (неохотно): Что ж, слушай. Уложусь всего в два слова… (Делает два шага к Иешуа, но ближе не подходит, оставаясь в темноте). Ты думаешь, наверное, со всеми прочими людьми, что разрушаю я все то, что в мире было, есть и только будет… Без жалости, без слез, без сострадания… Ты думаешь, что смерть подобна камню, бесчувственному камню у дороги, не знающему ни вчера, ни завтра, ни сегодня… Что смерть глуха к мольбам и уговорам, готовая лишь разрушать и портить.