(Тревожно). Ты слышишь меня, женщина?
Предводительница (снисходительно): Ты, наверное, сошел с ума, Авраам?
Авраам молчит.
Подумать только! Весь мир замер, ожидая поскорее услышать его историю, а он собирается спрятаться под стул и сделать вид, что ничего не случилось!.. Ну и что ты прикажешь нам теперь делать? Опустить занавес и извиниться перед зрителями?
Авраам молчит. Предводительница медленно подходит к нему и, остановившись, поднимает к небу указательный палец, прислушиваясь.
Слышишь? (Подняв к небу голову). Это ангелы небесные дерутся из-за лучших мест в партере… А эти вздохи? (Смотрит на землю). Знаешь, что это такое?.. Это тени в Шеоле напрягают слух, чтобы не пропустить ни одного слова, а ты хочешь вот так вот просто взять и оставить нас всех ни с чем?
Авраам (отходя, глухо): Мне все равно.
Предводительница: Если тебе все равно, тогда, позволь мне, наконец, начать. Мы и так уже потеряли, неизвестно на что, целую кучу времени.
Авраам: Я уже сказал.
Предводительница (решительно): Тогда я начинаю. (Медлит).
Короткая пауза.
Ты слышал? Я начинаю.
Авраам молчит.
(Нервно отходя в сторону и сразу возвращаясь). О, Господи… Каждый раз, когда мне приходится начинать, я так волнуюсь как будто делаю это в первый раз. Отойди. Мне надо собраться.
Авраам отходит в сторону.
(Сложив перед собой руки и закрыв глаза, делает глубокий вдох, словно готовясь прыгнуть в холодную воду). Сейчас, сейчас… (Откашлявшись, декламирует, неумело и театрально).
Горем убитый отец, боговидец, богатый годами,
Пал на колени, услышав глагол, прогремевший с небес.
Словно подрубленный кедр, повалился, раскинувши руки.
Рухнул на землю, слезами песок оросив.
Ужасом сердце сковав ему, голос божественный имя
Только одно произнес, волю свою возвестив.
Час испытания пробил. И выведя сына из дома,
И усадив на коня, тронул поводья отец.
Авраам: Прекрати. Меня сейчас стошнит.
Предводительница: Это называется – вступленье. В нем мы доискиваемся до причин интересующих нас событий. (Декламирует).
Может ли кто-нибудь спорить
C божественной волей, которой
Мир утвержден и небесный раскинут полог?
Силится старец значенье постичь приговора,
Но лишь глядит в пустоту его прежде пытливая мысль.
(Аврааму). Последняя строфа означает, что наши представления о Божественной справедливости весьма и весьма далеки от реальности.
Авраам: Это я уже заметил.
Предводительница: Не язви. Лучше обрати внимание, что с другой стороны эта строфа не только свидетельствует о ничтожности человека, но и указывает ему верное направление, о чем говорится дальше. Вот, послушай. (Декламирует).
Бог не превыше ли Солнца, Луны и серебряных россыпей звездных?
Кто ты такой, человек, чтоб в безумье перечить Ему?..
С мыслию этой смирившись, отец благородный со вздохом
Чувствует, как постепенно стихает в груди его прежняя боль.
Надеюсь, тебе не надо объяснять, что она стихают, потому что он нашел опору в смирении?
Авраам: Она стихает, потому что его загнали в мышеловку. (В сторону). Дура.
Предводительница (укоризненно): Авраам…
Авраам (почти с вызовом): Что?
Откуда-то издалека доносится звук трубы.
(Быстро). Тихо!.. (Прислушиваясь). Ты слышала? Слышала?.. Это Он.
Предводительница: Ах ты, хитрец! Теперь я понимаю. Тянул время, потому что хотел дождаться Хозяина, да?
Авраам: А почему бы мне не дождаться его, женщина? Разве Он будет здесь лишним? Или ты думаешь, что это так просто – взять и зарезать собственного сына?.. Наточить нож, заговорить ему зубы, собрать хворост, связать руки?.. Чего уж проще, в самом деле… Вот пусть он тоже постоит рядом. Пусть посмотрит, как стекает кровь, как стекленеют глаза, как срывается с губ последнее дыхание. В конце концов, это ведь его затея – не моя.
Предводительница: Ты совершенно напрасно так драматизируешь, Авраам. Ведь ты же не думаешь, в самом деле, что Он способен на такое безумство, чтобы заставить тебя принести в жертву собственного сына? Ты ведь сам прекрасно знаешь, что Всемогущий просто хочет испытать тебя, чтобы посмотреть, что там у тебя на сердце. (Поспешно). Только не говори мне, пожалуйста, что Он все знает и без всяких испытаний. В конце концов, дело идет о сердце, Авраам. О сердце, которое похоже на пятнадцатиэтажный дом. Со множеством квартир, комнат, коридоров, закоулков, кладовых, помещений для прислуги, со множеством шкафов и шкафчиков, ящичков, тайников, лестниц, переходов, пожарных гидрантов, лифтов, вытяжек, кухонь, подвалов, холодильников, чердаков, и везде может прятаться грязь, пыль, дурные мысли, лень, вожделение, ненависть, зависть, самодовольство, гордость! Господи! Даже праведнику бывает трудно держать все это в чистоте и надлежащем порядке, чтобы всегда радовать своего Бога и Повелителя. Тем более что оно не всегда бывает нам подвластно, это глупое сердце. Ты ведь и сам это знаешь не хуже меня. То оно плачет, то смеется, то требует невозможного, то вожделеет, то покрывается льдом и все это чаще всего безо всяких серьезных причин и на совершенно пустом месте. Вот почему мы должны радоваться испытаниям, которые делают нас лучше и чище. Я бы даже сказала, что они похожи на генеральную уборку, после которой все в доме сверкает, радуя ангелов и повергая в уныние демонов… Ты согласен со мной?